Неизвестен Автор - ВОДЫ КЛАЙДА

Он долго плыл — и пошел на дно,
Под берег крутой унесен.
Увидела Маргарет в этот час
Тревожный, странный сон.

«Скажи мне, мать, что значит мой сон?
Приснился он отчего?
Мне снилось, что Джонни стоял у ворот,
И мы не впустили его».

«Спи, Маргарет, спи спокойным сном,
Еще глубокая ночь.
Я Джонни ответила за тебя,
Чтоб он убирался прочь».

Бежала Маргарет к реке,
Бежала что есть сил.
Чем жалобней Джонни она звала,
Тем яростней ветер выл.

Она ступила в холодный поток,
Волна поднялась до колен.
«Отдай мне Джонни, старый Клайд!
Бери меня взамен!»

Она ступила в холодный поток,
По грудь поднялась волна.
На дне, под берегом крутым,
Его нашла она.

«Пусть матери нас хотят разлучить,
Разбить любовь жестоко,
Но рядом, Джонни, мы будем спать
На самом дне потока».

Скакал на бешеном коне
Уотерс молодой.
Он королеву покорил
Отважною ездой.

Ему вдогонку посмотрел
Старейший из вельмож,
И королеве он сказал:
«Не правда ли, хорош?»

«Да, есть красавцы на земле,
Носящие доспех,
Но как они ни хороши,
Уотерс лучше всех».

Мрачнее тучи стал король
И грозового дня:
«Итак, Уотерс лучше всех,
А значит, и меня?»

В цепях Уотерса везли,
Не дай бог никому.
В цепях Уотерса везли
По городу в тюрьму.

«Не раз по улицам родным
Я ехал на коне,
Но ехать узником в цепях
Не приходилось мне.

Не раз по улицам родным
Я ехал в дождь и град,
Но не боялся я тогда,
Что не вернусь назад».

Стоял Уотерс молодой
У плахи не один:
Качалась рядом колыбель,
Чтоб казнь увидел сын.

И горько плакала жена
Под похоронный звон,
И по приказу короля
Уотерс был казнен.

Прощай, прекрасная Энни моя,
Мне нищая жизнь надоела.
Заморскую леди просватал я,
Теперь за свадьбою дело.

Но кто нам сварит свадебный эль,
Свадебный хлеб испечет
И юной невесте из дальних земель
Окажет достойный почет?»

«Верная Энни сварит вам эль,
Свадебный хлеб испечет,
И юной невесте из дальних земель
Окажет достойный почет».

Она ждала девяносто дней,
Ждала в слезах и в горе,
И наконец сказали ей,
Что парус виден в море.

За руку сына она вела,
Несла на руке другого.
На башню высокую взошла
И вдаль глядела сурово.

«Пойдем, пойдем, наша добрая мать,
Пойдем скорее с башни.
Здесь очень холодно стоять
И за тебя нам страшно».

Она достала хлеб из печи,
В ковш нацедила мед,
Связала вместе все ключи
И стала у ворот.

«Совет да любовь жениху-молодцу,
Красавице невесте.
Счастливо им пойти к венцу
И жить в своем поместье».

Она на пиру носила снедь,
Но медлила в углу,
Чтоб полотенцем глаза отереть
И вновь идти к столу.

Окончен пир, и шум затих.
Легли ночные тени.
В опочивальню молодых
Свела прекрасная Энни.

Потом она арфу взяла со стены:
Пусть музыка звучит.
Но чуть рукой коснулась струны,
Заплакала навзрыд.

«О будь я дикой кошкой большой
И крысами — сыновья,
Моих сыновей в трущобе сырой
Прикончила бы я.

О будь я гончей собакой лихой
И зайцами — сыновья,
Моих сыновей в чащобе сырой
Прикончила бы я».

Невеста сказала: «Кто там поет?
Пойду загляну туда.
Тому, кто поет, заснуть не дает
Какая-то беда.

Скажи, отчего твоя песня грустна,
Как зимние хмурые дни?
В подвале лопнула бочка вина?
Тесто ушло из квашни?»

«Не вылилось из бочки вино,
Не уходило тесто.
С милым расстаться мне суждено,
Другая — его невеста».

«Скажи мне имя отца твоего,
Лицо твое странно знакомо».
«Рыцарем Чайки звали его,
Он за море уехал из дома».

«Я долго, сестра, этой встречи ждала
И счастье верну тебе смело.
Я мужу один поцелуй отдала,
А сердце отдать не успела.

Я флот нагрузила в заморской земле,
Парусов белокрылую стаю.
Домой я вернусь на одном корабле,
А восемь тебе оставляю».

Девица села у ворот
Развеять грусть-тоску,
И видит — юноша идет
По желтому песку.

«Куда собрался, милый друг?
Должно быть, путь далек,
Коли не смотришь ты вокруг
И не жалеешь ног».

Он обернулся на ходу
И так ответил ей:
«К другой девице я иду,
Она тебя милей».

«Так, значит, летом на лугу
Ты лгал мне нежным взглядом?
А если я тебе солгу
Под снегом и под градом?»

«Когда и ты полюбишь вновь,
Простишь мою вину.
Нашел я новую любовь,
Ее не обману».

«Ах, неужто, Джон, до конца времен
Твоей не буду снова?
Неужто вправду ты влюблен
И мне искать другого?»

Он в первом городе купил
Дешевый перстенек
И ей на память подарил,
Безжалостен и строг.

«Ах, неужто, Джон, до конца времен
Твоей не буду снова?
Неужто вправду ты влюблен
И мне искать другого?»

Купил он в городе втором
Перчатки и меха
И ей велел искать добром
Другого жениха.

А в третьем городе он был
Приветлив, как всегда,
И снова так ее любил,
Как в прежние года.

Он подарил ей кошелек
И свадебное платье.
К себе девицу он привлек
И заключил в объятья.

Цыгане к замку пришли всемером.
Как странно они запели!
Так песня жгла, так нежна была,
Что встала графиня с постели.

Она к цыганам сошла во двор
Под бубна глухие удары.
Цыгане прельстились ее красотой
И сотворили чары.

Ей дали цыгане съесть имбиря,
Ореха мускатного дали,
Взамен семь перстней графиня дала,
Каких они ввек не видали.

Вернулся граф к любимой жене
Верхом и в доспехе бранном,
Но верный слуга ему сказал:
«Графиня ушла с цыганом».

«Седлайте живей гнедого коня,
Гнедой вороного обскачет.
Еще до заката узнаю я,
Где леди бездомная плачет».

«Поедем домой, любовь моя,
Вдвоем по горному склону.
Я на мече моем клянусь,
Что пальцем тебя не трону».

«Мы вместе ездили через поток,
И в замке была я хозяйкой,
А нынче поток перейду я вброд
С цыганской бродячей шайкой.