Томас Бернхард - Старые мастера

Aquabrava , и не только потому, что на нем первоклассный шотландский костюм, он тебе вообще симпатичен. Короче говоря, рассказывал Регер, англичанин еще с полчаса или даже дольше читал свою книжечку в черном кожаном переплете и еще столько же времени разглядывал Седобородого старика Тинторетто, то есть он просидел рядом со мной на скамье в зале Бордоне битый час, после чего встал, повернулся ко мне и спросил, зачем, собственно, я пришел в зал Бордоне, ведь это, дескать, довольно странно, когда кому-то не жаль потратить целый час на то, чтобы, сидя на такой неудобной скамье в зале Бордоне, разглядывать Седобородого старика. Я, естественно, весьма удивился, рассказывал Регер, и в первый момент не нашелся что ответить англичанину. Да, сказал я, мне и самому непонятно, зачем я сюда прихожу; ничего другого мне попросту в голову не пришло для ответа. Англичанин из Уэльса озадаченно взглянул на меня, как на полного идиота. Бордоне — неважный художник, сказал он, Тинторетто — пожалуй, другое дело. Он вытащил из левого кармана брюк носовой платок и переложил его в правый. Характерный жест, когда человек растерян, подумал я, а поскольку понравившийся мне англичанин спрятал свою черную кожаную книжечку, блокнот и, судя по всему, намеревался уйти, я пригласил его еще на несколько минут составить мне компанию; он заинтересовал меня, откровенно сказал я ему, в нем есть, дескать, что-то притягательное для меня. Так я впервые познакомился с англичанином из Уэльса, который мне сразу понравился, рассказывал Регер, ведь обычно англичане мне несимпатичны, впрочем, я не люблю и французов, а также поляков и русских, не говоря уж о скандинавах, которые мне никогда не нравились. Симпатичный англичанин — это для меня курьез, подумал я, встав рядом с поднявшимся англичанином; мы опять сели на скамью рядом. Меня заинтересовало, действительно ли он пришел в Художественно-исторический музей только из-за Седобородого старика, рассказывал Регер, поэтому я прямо спросил его об этом, англичанин утвердительно кивнул. Между прочим, мне нравилось, как он говорил по-английски, но он вдруг перешел на ломаный немецкий — так говорят все англичане, которые воображают, будто знают немецкий язык, хотя на самом деле они никогда его толком не знали, рассказывал Регер; возможно, англичанин захотел попрактиковаться и поэтому заговорил по-немецки, а не по-английски; что ж, в чужой стране лучше говорить на ее языке, если ты не дурак, вот он и объяснил на ломаном немецком с английским акцентом, что действительно приехал в Австрию, точнее — в Вену, исключительно из-за Седобородого старика , даже, уточнил он, по словам Регера, не ради Тинторетто, а именно ради Седобородого старика; сам Художественно-исторический музей его не интересует, совершенно не интересует, он, дескать, вообще равнодушен к музеям, ходит туда с неохотой и даже ненавидит их, а в Художественно-исторический музей пошел только ради того, чтобы увидеть Седобородого старика, ибо дома у него есть точно такой же Седобородый старик, картина висит в спальне над камином, и это действительно тот же самый Седобородый старик, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса. Я прослышал, продолжал, по словам Регера, англичанин, будто в венском Художественно-историческом музее висит точно такой же Седобородый старик, что и в моей спальне в Уэльсе, это лишило меня душевного спокойствия, и я отправился сюда. Два года я не находил покоя, меня томила мысль о том, что, возможно, в венском Художественно-историческом музее действительно есть такой же Седобородый старик Тинторетто, как у меня в спальне, поэтому вчера я отправился в Вену. Хотите верьте, хотите нет, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, но у меня в спальне висит абсолютно такой же Седобородый старик, что и здесь. Я не мог поверить собственным глазам, сказал англичанин из Уэльса уже по-английски, пока окончательно сам не убедился, что здешний Седобородый старик абсолютно идентичен тому, который висит в моей спальне, а когда убедился, то, естественно, изрядно перепугался. Вам вполне удалось скрыть свой испуг, заметил я англичанину, рассказывал Регер. Англичане всегда отличались большим самообладанием, заметил я англичанину из Уэльса, они сохраняют внешнее спокойствие даже при сильнейшем волнении, сказал Регер, Все это время я сравнивал моего Седобородого старика , который висит в моей спальне, со здешним Седобородым стариком , сказал англичанин из Уэльса, после чего вытащил из кармана черную кожаную книжечку и показал мне своего Тинторетто. Действительно, согласился я с англичанином, на фотографии из книжки запечатлено то же самое полотно Тинторетто, которое висело здесь, на стене музея. Ну, вот видите! — воскликнул англичанин из Уэльса, вы тоже так считаете. Да, совпадение полное, тут идентично все до малейшей детали, сказал я, фотография Седобородого старика из вашей книжки воспроизводит такую же картину, что находится здесь. Возьмите любую деталь, сличите ее, и вы легко убедитесь, что обе картины совпадают удивительнейшим образом; это по- истине одна и та же картина, подтвердил я слова англичанина, сказал Регер. Англичанин из Уэльса выглядел вполне спокойным, сказал Регер, уж меня-то не оставил бы хладнокровным тот факт, что полотно, висящее в зале Бордоне, совершенно идентично картине в моей спальне, сказал Регер; англичанин снова заглянул в свою черную кожаную книжечку, где целую страницу занимало известное изображение Седобородого старика из его спальни в Уэльсе, потом перевел взгляд на музейного Седобородого старика. Мой племянник побывал два года назад в Вене, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, а поскольку племяннику не хотелось каждый день ходить на концерты, тем более что они не слишком его интересовали, то как-то раз в четверг он пошел в Художественно-исторический музей; у меня много племянников, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, этот же племянник ежегодно совершает продолжительные путешествия по Европе, Америке или Азии, вот он-то и увидел в Художественно-историческом музее Седобородого старика Тинторетто; вернувшись в Уэльс, он пришел ко мне и очень взволнованно сообщил мне о том, что обнаружил в Художественно-историческом музее моего Тинторетто. Я ему, естественно, не поверил и даже посмеялся над ним, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, ибо счел сообщение племянника просто глупым розыгрышем, каковыми мои племянники ради собственного развлечения потчуют меня круглый год. Мой Тинторетто в Художественно-историческом музее? — переспросил я племянника, а потом сказал ему, что у него галлюцинации, и порекомендовал выкинуть подобные бредни из головы. Однако племянник продолжал настаивать на том, что действительно виделЧитать дальше