Томас Бернхард - Старые мастера

моего Тинторетто в венском Художественно-историческом музее. Разумеется, столь невероятная новость разбередила меня, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, я утратил душевное спокойствие. Я все время надеялся, что племянник ошибся. Однако эта история не шла у меня из ума. Бог ты мой, сказал англичанин, вы даже не представляете себе, чего стоит эта картина, которая досталась мне от двоюродной бабушки по материнской линии, от моей так называемой тетушки из Глазго, завещавшей мне моего Тинторетто, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса. Я повесил эту картину в моей спальне, потому что спальня показалась мне самым надежным местом, она висит над моей кроватью при невообразимо плохом освещении. В Англии ежедневно крадут тысячи полотен Старых мастеров, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, там действуют сотни организованных групп, которые специализируются на краже картин Старых мастеров, прежде всего итальянских, ибо эти полотна пользуются у англичан особым спросом. Хоть я не знаток живописи, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, однако прекрасно понимаю ценность подобного шедевра. Мне не раз предоставлялась возможность продать картину, но пока в этом не было необходимости, пока не было, подчеркнул, по словам Регера, англичанин, тем не менее рано или поздно может наступить такой момент, когда мне придется продать Седобородого старика. У меня есть не только Тинторетто, но и несколько дюжин полотен других итальянцев — Лотто, Креспи, Строцци, Джордано, есть картина Бассано, словом — работы замечательных мастеров. Все они достались мне в наследство от моей двоюродной тетушки из Глазго, сказал, по словам Регера, англичанин. Я никогда не поехал бы в Вену, если бы не измучившее меня подозрение, что мой племянник прав и мой Тинторетто действительно находится в венском Художественно-историческом музее. Сама по себе Вена не интересовала меня, ибо насчет музыки я также не знаток, даже не любитель, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, поэтому ничто не заманило бы меня в Вену, если бы не мои сомнения. И вот теперь я сижу здесь и вижу, что мой Тинторетто действительно висит на стене Художественно-исторического музея. Судите сами, воспроизведенный в моей книжке Седобородый старик, который висит у меня дома, оказался той же самой картиной Тинторетто, что находится здесь, в Художественно-историческом музее, воскликнул англичанин из Уэльса и протянул мне, сказал Регер, свою черную кожаную книжечку. Возникает даже ощущение, будто это не просто две похожие вещи, а одно и то же полотно, сказал, по словам Регера, англичанин. Встав со скамьи, англичанин подошел вплотную к Седобородому старику и задержался перед картиной. Я смотрел на англичанина, дивясь ему, ибо никогда еще не видел человека со столь неимоверным самообладанием, сказал Регер, я дивился англичанину и думал, что сам я, увидев в Художественно-историческом музее точно такую же картину, как у меня дома в Уэльсе, не сумел бы сохранить контроль над своими эмоциями. Я следил за англичанином из Уэльса, который, подойдя вплотную к Седобородому старику, уставился на картину, а поскольку он стоял ко мне спиной, то я не мог, естественно, видеть его лица, тем не менее я чувствовал, сказал мне Регер, что англичанин уставился на картину и глядит на нее весьма растерянно. Через некоторое время англичанин обернулся, сказал Регер, и когда он обернулся, я увидел, что лицо у него белее мела. Такого белого лица я, пожалуй, в жизни не видел, сказал Регер, тем более у англичан. Прежде чем англичанин из Уэльса поднялся с места и уставился на Седобородого старика, у него было типично английское лицо, обветренное и красное, а теперь оно стало белее мела. Говорить о растерянности даже не вполне верно, сказал Регер, тут уместны выражения посильнее. Иррзиглер все это время наблюдал за нами, сказал Регер, он молча стоял в углу прохода к залу с картинами Веронезе. Англичанин из Уэльса вновь вернулся на скамью, на которой я оставался сидеть, и пробормотал, что это действительно та же самая картина, абсолютно та же самая, что висит над кроватью в спальне его дома, поэтому совершенно непонятно, каким образом одновременно она может висеть здесь, в зале Бордоне венского Художественно-исторического музея. Он, дескать, остановился в отеле Империал, который порекомендовал ему племянник сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса. Он, мол, ненавидит роскошь, тем не менее иногда непрочь насладиться ею. Он вообще всегда останавливается только в самых лучших отелях, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса, поэтому в Вене он и выбрал именно Империал, как предпочел бы Риц в Мадриде или Тимео в Таормине. Впрочем, я не большой охотник до путешествий, сказал англичанин, и отправляюсь в поездки далеко не каждый год, но уж если еду, то обычно не для развлечений, а по делам. Одна из двух картин Тинторетто несомненно подделка, заключил, по словам Регера, англичанин из Уэльса, следовательно, подделкой является либо та картина, что находится здесь, в Художественно-историческом музее, либо та, что висит над кроватью в спальне моего дома. Одно из этих двух полотен неизбежно подделано, сказал англичанин и на мгновение как бы впечатал свое мощное тело в спинку скамьи, однако тут же выпрямился и произнес: стало быть, мой племянник все-таки прав? Ведь я проклял племянника, ибо был уверен, что он несет вздор; он любит время от времени ошарашивать меня подобными сюрпризами; вообще-то я люблю его, хотя человек он никчемный и частенько действует мне на нервы. Тем не менее он мой любимый племянник. Он самый ужасный из моих племянников, однако я продолжаю любить его больше других. Он оказался очень наблюдателен, сказал англичанин, здешнее полотно Тинторетто действительно абсолютно идентично моему. Итак, существуют два идентичных полотна Тинторетто, сказал англичанин; он вновь откинулся на спинку скамьи, но тотчас выпрямился. Одно из двух полотен является подделкой, поэтому естественно задаться вопросом, служит ли подделкой мой Тинторетто или же тот, что висит здесь, в Художественно-историческом музее, сказал, по словам Регера, англичанин из Уэльса. Вполне допустимо, что подделку приобрел Художественно-исторический музей, тогда я обладаю подлинником; это даже весьма вероятно, особенно если знать историю моей двоюродной тетушки из Глазго. Вскоре после того, как Тинторетто написал своего Седобородого старика, эта картина была продана в Англию, сначала ее приобрела семья герцога Кентского, а позднее Седобородый старик достался моей двоюродной тетушке из Глазго. Между прочим, нынешний герцог Кентский женат на австрийке, вам это наверняка известно, неожиданно добавил, по словам Регера, англичанин, после чего твердо заключил, что считает подделкой именно здешнее полотно Тинторетто.Читать дальше