Марк Твен - Приключение Гекльберри Финна (пер. Ильина)

— Прекрасно, так и поступим. Я сам доставлю им ваше распоряжение вместе с распоряжением вашего брата и все будет улажено.

Выдал он королю перо и бумагу, тот присел за стол, голову набок склонил, язык прикусил и начал что-то писать, а после протянул перо герцогу и тот — впервые за это время — аж с лица спал. Однако перо принял и тоже написал чего-то. Тогда адвокат обратился к старому джентльмену:

— Будьте любезны, вы и ваш брат, напишите по нескольку срок и подписи ваши поставьте.

Написать-то старый джентльмен написал, да только никто написанного им прочитать не сумел. Адвокат очень удивился и сказал:

— Решительно ничего не понимаю, — он достал из кармана какие-то старые письма, просмотрел их, потом вгляделся в писанину старого джентльмена, потом снова в письма и, наконец, говорит: — Вот письма Гарвея Уилкса, а вот то, что написали эти двое, и сразу видно, что писем этих не писал ни тот, ни другой (ну, должен вам сказать, физиономии у короля с герцогом стали растерянные и глупые — они ж поняли, что адвокат их вокруг пальца обвел), а вот написанное этим пожилым джентльменом, и опять-таки легко видеть, что и он их тоже не писал — правильнее будет сказать, что он, судя по его каракулям, писать и вовсе не умеет. Далее, вот это…

Старый джентльмен говорит:

— Если позволите, я могу все объяснить. У меня такой почерк, что его никто разобрать не способен — кроме моего брата, — поэтому он переписывает все, что я напишу. Эти письма написаны его рукой, не моей.

— Ну и ну ! — говорит адвокат. — Хорошенькое дело! У меня имеются также и письма Уильяма, и если вы попросите его черкнуть пару строк, мы сможем срав…

— Он не умеет писать левой рукой, — перебивает его старый джентльмен. — Если бы он владел сейчас правой, вы поняли бы, что и мои, и свои письма писал он. Прошу вас, взгляните и на те, и на другие — они же одним почерком написаны.

Адвокат так и сделал, и говорит:

— Да, похоже на то — во всяком случае, здесь присутствует разительное сходство почерков, на которое я прежде не обращал внимания. Так, так, так! Я полагал, что мы уже близки к разгадке, однако она от нас ускользнула, во всяком случае, отчасти. Но так или иначе, одно можно считать доказанным — эти двое отнюдь не Уилксы, — и он повел головой в сторону герцога и короля.

Ну, и что вы думаете? Наш непробиваемый старый дурак и тут не сдался! Вот ей-богу. Сказал, что это была неправильная проверка. Что его брат Уильям самый затейливый шутник, какой только существует на свете, что сам-то он , едва Уильям взялся за перо, понял — брат его собирается пошутить. И ведь разошелся не на шутку и нес эту околесицу, и нес, пока и сам в нее не поверил, но в конце концов, приезжий джентльмен перебил его и говорит:

— Я кое-что вспомнил. Присутствует здесь кто-нибудь из тех, кто помогал обряжать моего бра… — помогал обряжать покойного Питера Уилкса для погребения?

— Да, — отвечает один мужчина, — я его обряжал, а со мной Эб Тернер. Мы оба здесь.

Тогда старик к королю обращается:

— Не может ли этот джентльмен описать татуировку, которая была на груди покойного?

Да, пропади я пропадом, тут уж королю пришлось пошевелить мозгами, иначе он провалился бы у всех на глазах, как обваливается подмытый рекой берег, да и любой провалился бы, если б ему такой вопросик вдруг задали, потому что — откуда ж кому знать, что там за татуировка была? Король даже побледнел малость, не смог с собой справиться, а в комнате тишина стоит мертвая, все вытянули шеи и на него уставились. Я и говорю себе: ну все, уж теперь-то он точно на попятный пойдет, никуда не денется. Думаете, пошел? Как бы не так. Вы, может, и не поверите, но нет, не пошел. Он, похоже, решил тянуть волынку, пока всех не уморит, думал — лопнет у людей терпение, отвяжутся они от него с герцогом, тогда и сбежать можно будет. Так или иначе, посидел он немного, помолчал, а потом улыбнулся и говорит:

— Пф! Весьма хитроумный вопрос, ну, просто весьма ! Да, сэр, я могу сказать, что за татуировка была у него на груди. Такая, знаете ли, малюсенькая, тоненькая, синенькая стрелочка — и все; ее, если не приглядеться как следует, и не заметишь. Ну-с, и что вы на это скажете, а?

Нет, все-таки другого такого отъявленного старого бесстыдника я отродясь не встречал.

Глаза приезжего джентльмена, решившего, что ему удалось, наконец-то , поймать короля на вранье, вспыхивают, он проворно поворачивается к Эбу Тернеру с его приятелем и говорит:

— Вы слышали, что он сказал? Была на груди Питера Уилкса такая метка?

Те в один голос отвечают:

— Мы ее не видели.

— Правильно! — говорит старый джентльмен. — Потому что видели вы на его груди маленькие тусклые П, Б, — правда, от этого второго инициала он еще в молодости отказался — и У, а между ними черточки, вот так: П-Б-У.

И он написал все это на клочке бумаги.

— Ну, ведь вы это видели, так?

А они опять в один голос:

— Нет, не так . Мы там вовсе ничего не видели.

Ну, тут уж терпение у людей лопнуло и они заорали:

— Да все они одним миром мазаны, жулье! В реку их! утопить! прокатить на шесте!

В общем, гвалт поднялся оглушительный. Однако адвокат запрыгнул на стол и закричал:

— Джентльмены — джентльмены! Прошу вас , позвольте мне слово сказать, всего одно слово! Давайте пойдем на кладбище, выкопаем труп и осмотрим его — иного выхода у нас нет!

Мысль эта пришлась по душе всем.

Все завопили «Ура!» и кинулись к двери, но адвокат и доктор закричали:

— Стойте, стойте! Нужно и этих четверых с собой прихватить, да и мальчишку тоже!

— Правильно! — заорали прочие. — Не найдем отметины, так там их и линчуем!

Вот тут я перепугался всерьез, вы уж поверьте. Однако удрать, сами понимаете, не мог. Похватали они нас и потащили к кладбищу, до него от городка мили полторы вниз по берегу было, и весь городок потянулся за нами — шум, гам! — а времени-то всего-навсего девять вечера.

Когда мы проходили мимо нашего дома, я здорово пожалел, что услал Мэри Джейн из города, ведь стоило мне ей сейчас мигнуть, она выскочила бы на улицу и спасла меня, обличив моих паразитов.

Ну вот, валим мы все по дороге, точно свора одичалых собак, а чтобы мне еще пострашнее стало, и небо начинает темнеть, и молнии посверкивать, и ветер листву шебуршить. В такую страшную беду я ни разу еще не попадал, она меня вроде как оглушила, — все же пошло совершенно не так, как я ожидал; я-то думал, что смогу, если мне захочется, задержаться немного в городе, полюбоваться на то, что тут произойдет — ведь Мэри Джейн рядышком будет и поддержит меня, и выручит, если мне туго придется, а теперь получалось, что между мной и скоропостижной кончиной ничего кроме тех буковок и нет. И если их не обнаружат…