Цзэн Пу - Цветы в море зла

Между тем Чжуан Нань, который зря старался для него целых полмесяца, был весьма раздосадован. Ведь вначале он собирался стать посредником Юй Банли, но потом, увидев, что тот и по знатности, и по богатству уступает Чжану, оставил Юя и сосредоточил все свои силы на молодом аристократе. Кто мог ожидать, что Юй Банли действительно удастся получить место начальника шанхайской области и Чжуана обойдет какой-то жалкий хозяин платяной лавки?! Можете представить себе, как раскаивался и негодовал Чжуан Нань. Он не посмел лично сообщить главному евнуху о том, что произошло, и передал отказ через своего отца, одновременно умоляя последнего как-нибудь отомстить дерзким людишкам.

Однажды утром, когда Чжуан Нань еще лежал в постели, в спальню вошел слуга.

— Старый господин только что вернулся из дворца и хочет что-то срочно сказать вам!

Чжуан поспешно накинул на себя халах и, не успев умыться и причесаться, побежал в кабинет, где отец обычно сидел по утрам после аудиенции. В кабинете было тихо. Трое слуг стояло навытяжку возле Чжуан Хуаньина, который, низко опустив голову, строчил письмо. При звуке шагов сына он поднял глаза и сказал:

— Садись. Сейчас я допишу письмо главному торговому резиденту в Корее Фан Дайшэну [268] Фан Дайшэн. — Под этим именем в романе выступает милитарист Юань Шикай (1859—1916), предавший реформаторское движение. В 1915 г., находясь на посту президента Китайской республики, предпринял попытку реставрировать монархию. , и мы с тобой поговорим.

Чжуан Нань сел в стороне, но, заглядывая в письмо, скоро понял, что речь идет о восстании тонхаков [269] Восстание тонхаков — традиционное название крестьянской войны 1894 г. в Корее. — поборников «восточного учения». Тонхаки первоначально играли в Корее роль консервативной партии и постоянно враждовали с партией сторонников цивилизации [270] Партия сторонников цивилизации (или «просветительская партия») — прояпонская организация корейской буржуазии, боровшаяся с феодализмом. . Вождем тонхаков был Цой Си Хен [271] Цой Си Хен (1810—1898) — родственник основателя секты тонхаков Цой Чже У (1806—1864). . И вдруг сейчас в уезде Кобу провинции Чолладо он поднял восстание. Повстанцев было около шестидесяти тысяч, все в белых головных повязках, с желтыми знаменами в руках. Они выступали под лозунгами изгнания японских варваров и уничтожения привилегий знати. Король Кореи и его придворные не на шутку перетрусили и попросили у Китая крейсер «Гроза Востока», который обычно охранял торговые суда, для подавления мятежа. В то время главным торговым резидентом, аккредитованным в Корее, был Фан Дайшэн. Он побоялся решить этот вопрос сам и телеграфировал в Палату внешних сношений, прося указаний. Вчера Чжуан Хуаньин уже испрашивал императора об этом деле и дал телеграфный ответ с разрешением предоставить корабль корейскому правительству. А сейчас он лишь делал приписку, в которой приказывал внимательно следить за ходом событий и своевременно докладывать о них двору.

— Оказывается, в Корее бунт! — не удержавшись, воскликнул Чжуан Нань.

— Да, и на этот раз значительно серьезнее мятежа Ким Ок Кюна и Хон Ен Сика! [272] Мятеж Ким Ок Кюна и Хон Ен Сика. — Так реакционеры называли переворот 4 декабря 1884 г., устроенный просветительской партией. — ответил Чжуан Хуаньин. — Боюсь, что потребуется вооруженное вмешательство нашего двора.

Он дописал письмо, отложил его в сторону и улыбнулся:

— Вот для чего я тебя позвал: ты знаешь, какая удивительная история приключилась при дворе? Юй Банли сместили. Даже «драгоценных наложниц» Цзинь и Бао притянули по этому делу, низведя их до «драгоценных людей» [273] …«драгоценных наложниц»… низведя… до «драгоценных людей». — Жены маньчжурского императора делились на пять рангов: «императорская драгоценная наложница», «драгоценная наложница», «наложница», «конкубина», «драгоценный человек». , а «драгоценной наложнице» Бао, кроме того, дали семьдесят палок. Старший брат наложниц сослан на окраину. Вдовствующая императрица кипит от ярости. Я слышал, даже придворного историка Вэнь Динжу хотели привлечь к ответственности за то, что был наставником обеих наложниц. Но он, к счастью, вовремя услышал о беде и скрылся, так что его гроза пока миновала.

— А вы знаете, отец, чем все это вызвано? — не скрывая радости, воскликнул Чжуан Нань.

— Не могу понять. Видимо, императрице кто-то донес, потому что она совершенно неожиданно возвратилась из Летнего дворца и устроила в гареме настоящий обыск. Правда, нашла она только шкатулку с ненужными бумагами, так что трудно сказать, почему старую государыню обуял вдруг небесный гнев! Но говорят, будто обе фаворитки стали предаваться роскоши и хлопотали перед императором о разных людях.

Чжуан Нань встал и в благородном негодовании вскинул голову:

— Наконец-то пришло справедливое возмездие! Откровенно говоря, они там слишком распоясались! Было просто необходимо, чтобы мудрая государыня навела порядок!

В этот момент он вдруг заметил красивого юношу лет двадцати, который стоял рядом с отцом. На нем был розовый шелковый халат со свастиками [274] Свастика — буддийский символ долголетия. и бархатная куртка. Со лба кокетливо свисала челка, черные кудри были аккуратно убраны в два узла. Немногие мальчики для развлечений могли сравниться с ним в прелести. «Откуда в нашем доме сей очаровательный отрок? — подумал Чжуан Нань и вдруг вспомнил. — Да ведь это же Афу, слуга Цзинь Вэньцина. Но как он попал сюда?» Любопытный взгляд, которым Чжуан Нань окинул юношу, не ускользнул от Чжуан Хуаньина.

— Это нашумевшая личность из дома Цзинь Вэньцина! — сказал он со смехом. — Ты встречался с ним под Пекином, помнишь? Сейчас Цзинь Вэньцин уволил его, и парню некуда деваться. Пришел ко мне и просит, чтобы я его приютил. Мне он, в общем, тоже не нужен. Оставил до случая, может быть, удастся рекомендовать кому-нибудь!

Афу, смущенно покраснев, приблизился к Чжуан Наню и отвесил поклон.

— Да! — обратился Чжуан Хуаньин к сыну. — Съезди-ка к Цзинь Вэньцину! Говорят, за последние дни состояние его снова ухудшилось, а у меня нет времени навестить эту неблагодарную свинью. Прогуляешься и заодно выполнишь долг вежливости.

Чжуан Нань повиновался и вышел, чтобы подготовиться к визиту. О нем мы пока упоминать не будем, а расскажем о том, как был изгнан Афу и почему обострилась болезнь Цзинь Вэньцина, чтобы читатель не мог упрекнуть нас, что мы отклоняемся от главной темы.

Когда жена вышла, Цзинь Вэньцин велел служанке опустить полог, натянул одеяло на голову и, не обращая внимания на Цайюнь, притворился спящим. Та, видя, что мужу нездоровится, решила, что лучше его не тревожить, и, сидя в соседней комнате, задумчиво щелкала арбузные семечки. Воцарилась мертвая тишина, о которой трудно что-либо рассказать, поэтому мы воспользуемся случаем и посвятим несколько строк жене Цзинь Вэньцина.