Халлдор Лакснесс - Свет мира

— Конечно, — сказал юноша, — я для них, бедных, был тяжелой обузой все эти годы.

Оба ели с большой охотой, лошади фыркали у ручья, им пастбище, видно, пришлось не по вкусу. Высоко в небе тревожно кричала чайка, это был единственный звук, нарушавший неправдоподобную тишину нагорья. Наевшись, Реймар предложил своему подопечному понюшку табаку, но тот отказался, сказав, что от табака у него сильнее болит голова. Великий скальд вытер нож о штанину и сунул его в карман.

— Не велика штука исцелить больного в наши дни, поверь мне, — сказал он.

Больной ответил, что, к сожалению, он страдает не одной болезнью. В нем переплелось множество болезней. Трижды ему разбивали голову — и люди и животные. В одном месте мозг пророс в ухо, и это причиняет ему невыносимые головные боли. Грудина выперла наружу, а под ней образовался нарыв, и все срослось в одну опухоль — этот нарыв, печень и околосердечная сумка. Кроме того, у него еще сразу несколько желудочных заболеваний, вряд ли за последние два года он нормально переварил хотя бы кусочек пищи.

— Да, дело нешуточное, — согласился скальд Реймар.

Юный скальд рассказал, как приходский врач написал им, что никогда не встречал такого больного человека и не знает другого средства против стольких болезней, гнездящихся в одном теле, кроме как вскрытие трупа.

— Черт подери, — сказал скальд Реймар, — твое счастье, что ты не угодил в лапы к этому живодеру и человеконенавистнику, он ведь и не станет заниматься больным, если его нельзя разрезать на кусочки. Своими глазами видел, как он заживо сдирал кожу с одной женщины. Но я хотел рассказать тебе совсем не об этом. За перевалом есть другой фьорд, не такой угрюмый, как тот на востоке, где ты жил, — гораздо веселее. Там красивые места и жизнерадостные люди. А на некоторых хуторах живут даже и скрытые жители [8] Невидимые сказочные существа в исландском фольклоре, очень похожие на людей. да, да, не гляди на меня такими глазами, я тут ни при чем, да и почему, черт подери, на свете не может быть скрытых жителей? Я ни разу не слыхал, чтобы они причиняли человеку зло, скорее наоборот. Но независимо от того, существуют они или нет, я не знаю ни долины, ни фьорда, где женщины были бы лучше, чем там. Неужто ты никогда не слыхал об исцелениях в Камбаре?

Юноша, к стыду своему, вынужден был признаться, что никогда не слышал о том, что происходит к западу от этого нагорья.

— Ну вот, говори с таким! А еще уверяешь, что ты болен, что у тебя есть душа и еще черт знает что, а сам ничего не слышал о Тоурунн из Камбара, единственной женщине на всем побережье, которая исцеляет от рака и воспаления брюшины, изгоняет чертей и всякую нечисть с такой же легкостью, с какой я снимаю рыбью чешую и бросаю ее на землю. Как она это делает? Да-а, немного же ты знаешь, мой мальчик. А делает она это вот так, скажу я тебе: однажды, прошлой осенью, когда вечера были уже темные, шла она по выгону и вдруг увидела под скалой скрытого жителя. Ну-ну, не красней, дружище, это были вовсе не те отношения, которые разные брехуны и мерзавцы воображают единственно возможными между мужчиной и женщиной. Нет, он оказался человеком чести и на словах и на деле, не то что я и всякие мне подобные, скажу я тебе. Это и был сам Фридрик, лекарь скрытых жителей. С тех пор она встречалась с ним каждый вечер в течение всей зимы и весны и получила от него множество врачебных советов, как исцелять людей, и все эти советы действуют безотказно. Кое-кто говорит, что он изучил это таинственное искусство врачевания в школе черной магии в Париже и что он просто чей-то дух в обличье человека, но я в это не верю. Я знаю только одно: Тоурунн исцеляет людей, значит, им что-то помогает, а что именно — это неважно. Сама она говорит, что Фридрик как две капли воды похож на того французского капитана, который часто приплывал в их фьорд, когда она была еще ребенком, и со многими водил там дружбу. Она говорит, что Фридрик — добрый христианин, а ее мать считает, что он, может быть, сам Иисус Христос, но об этом я ничего не могу сказать.

Чем дольше они говорили о девушках из Камбара, тем больше скальд Реймар рассыпался в похвалах им, особенно Тоурунн, а заодно и ее лекарю. Скальд Реймар написал уже шесть писем в стихах с предложением руки и сердца, адресованных этой молодой особе от имени очень достойных людей из шести разных поселков.

— И эти письма, скажу я тебе, дружище, были далеко не пустой болтовней. Я знаю, ты не истолкуешь превратно мои слова, ведь я человек женатый и у меня в Свидинсвике шесть человек детей. Но Тоурунн всем шестерым женихам дала от ворот поворот, я это знаю совершенно точно, потому что сам писал по ее просьбе отказы, а в таких случаях обычно не подбирают деликатных выражений, скажу я тебе; я знаю даже одного человека, который из-за нее лишился рассудка и пролежал в постели полтора года, вот какая это девушка.

Скальд Реймар заверил юношу, что благодаря Фридрику его ждет полное исцеление, долгая счастливая жизнь, куча детей и туго набитый кошелек. Но Оулавюр не решался обратиться к столь знаменитому лекарю, он считал себя слишком ничтожным и незначительным. Кроме того, играли роль и религиозные соображения. В глубине души юноша побаивался связываться с нечистой силой, обитающей на западных склонах этих гор. Силы, царившие на восточных склонах, где он вырос, он знал хорошо. Там верили в Господа Бога и Иисуса Христа — две силы, знакомые ему по сборнику проповедей и Псалтырю. А вот на западных склонах этих гор, видно, властвовали совсем другие, скрытые силы, с которыми он, к сожалению, не имел возможности познакомиться в свое время. К тому же после того, как скальд Реймар одним махом расправился с душой, словно прирезал в горах овцу, заболевшую вертячкой, этот одержимый духом юноша уже не испытывал больше слепой веры в непогрешимость своего спутника. Во всяком случае, он спрашивал самого себя, разумно ли отказаться от веры в те надежные силы, под властью которых он вырос на восточных склонах гор, ради сомнительных сил, царящих на западных склонах. Неизвестно еще, отнесутся ли Бог-отец и Иисус Христос терпеливо и молчаливо к тому, что он обратится за помощью к Фридрику и Тоурунн. Больше всего этот юноша боялся кого-нибудь обидеть.

Здесь, на границе двух округ, его вновь охватил прежний невыразимый страх, проникший в его душу задолго до того, как он слег, но особенно терзавший ее последние два года, которые юноша совершенно беспомощный пролежал на чердаке под скошенным потолком, его охватила растерянность, совсем как тогда, когда он не мог решить, какой из двух сил, боровшихся за власть на хуторе, он должен повиноваться — Наси или Юсту, какое из этих двух весьма близко к нему находившихся божеств он должен предпочесть, когда одно из них говорит: «иди», а другое: — «ни с места», одно говорит — «вниз», а другое «наверх». Какому наказанию подвергнет его Юст, если он повинуется Наси, или Наси, если он повинуется Юсту? Кто из них прав, а кто не прав, кто из них хороший, а кто плохой? Ему даже пришло в голову, что этот лекарь Фридрик — сам дьявол и что каждый шаг, приближающий его к этому Фридрику, угрожает спасению его души. Но он не осмелился поговорить о таких вещах с человеком, столь мало понимавшим в том, что имело отношение к душе, как скальд Реймар. Если уж на то пошло, кто знает, а вдруг действительно обнаруженные недавно скрытые силы, царящие на западных склонах, гораздо могущественнее давно известных сил, господствующих на восточных? Никому ведь не ведомо, какая из сил победит в конце концов, поэтому, очевидно, самое разумное верить сразу во все силы, по крайней мере, быть со всеми одинаково вежливым в надежде, что победившая сила вознаградит тех, кто сохранял вежливость и нейтралитет. Придя к такому выводу, юноша прошептал, что согласен вручить свою судьбу в руки Фридрика и Тоурунн, надеясь, что такова воля Божья и он исцелится во имя Иисуса. Тем самым он сделал попытку соединить восток и запад, сравнять низины и горы, стереть границы всех округ, он очень надеялся, что никого не обидит своим осторожным заявлением.