Халлдор Лакснесс - Свет мира

Поскольку ждать больше было некого, директор начал свою речь. Поприветствовав особо судью по случаю его прибытия на это организационное собрание, которое должно было возвестить начало новой эры в их округе, директор перешел к сути дела. Он еще раз изложил свои взгляды, до некоторой степени уже знакомые Оулавюру Каурасону, заключавшиеся в том, что в этой жизни нет ничего важнее науки, и в особенности той науки, которая ставит своей целью доказать существование потусторонней жизни. Он сказал, что существование высших сил настолько очевидно, что пасторам и врачам нет нужды чувствовать себя оскорбленными или, если участие вышеназванных сил в жизни человека будет доказано, считать это вторжением в их область. (Тут мертвецки пьяный доктор воскликнул: «О Господи, а кто же ангелы — птицы или млекопитающие?»)

— Я счастлив, что наш высококультурный и достопочтенный доктор не составляет исключения из этого правила. Он, если только можно так выразиться, и птица, и млекопитающее, и ангел в одном лице. Что же касается пастора и христианского учения, я позволю себе, с другой стороны, повторить то, что мы все прекрасно знаем: за последние годы церковь у нас в Свидинсвике, как и в других местах, весьма сильно отстала; дело дошло до того, что паству невозможно собрать на богослужение, разве что два-три раза в год — на конфирмацию, на Пасху и на Рождество. А случалось, что и на Рождество нельзя было загнать людей в церковь.

— Причина такого религиозного равнодушия вовсе не в том, что Бога больше нет, — сказал директор, — и не в том, что у нас никудышный пастор. Вовсе нет. Бог вечен, и он есть. А что касается пастора, то я первый могу засвидетельствовать: трудно представить себе лучшего советчика и руководителя во всех вопросах, которые связаны с процветанием и возрождением нашего поселка. Все дело в том, что дух нынешнего времени требует науки, а не веры, и никто, даже самый превосходный пастор, не в силах этого изменить. Как раз наш пастор одним из первых понял, что дух времени требует вместо причастия научных доказательств, требует твердой уверенности в немедленной и абсолютной победе души в самый момент смерти вместо туманных разглагольствований о сомнительном воскресении в день Страшного суда. Но радость видеть ученых мужей нашей округи, собравшихся здесь для того, чтобы основать научное общество, была бы неполной, если бы создание нашего общества не покоилось еще и на другой, я бы сказал, более прочной основе, а именно на самом исландском народе, на простых людях. Приняв наше приглашение участвовать в создании общества, эти простые люди доказали, что они готовы оказать честь высшим идеалам науки. Поэтому я с особым чувством, которое невозможно выразить никакими словами, позволю себе приветствовать на этом собрании исландский народ, простых людей, бедных и непросвещенных многодетных матерей и вдов. Ибо для кого, собственно, существует наука, истинная наука, единственно необходимая наука, наука о душе? Для бедных и непросвещенных женщин из народа. В первую очередь она существует для наших благословенных многодетных матерей и вдов, которым выпало на долю быть свидетелями того, как их близкие более или менее страшным образом перенеслись в лучший мир. Поскольку религия не может убедить этих обездоленных женщин в том, что человеческое существование божественно по своей природе, это должна сделать наука, она должна доказать, что, хотя мы и испытываем в этом мире недостаток кое в каких мелочах, нас ожидает счастье в Царстве Лета, куда наши ближние отправились прежде нас.

— Дайте мне водки! — рявкнул доктор и укусил свою жену за руку. — Дайте мне еще этого чертова зелья!

— Тихо, тихо, успокойся, дружок, — сказал директор Пьетур Паульссон. — Итак, дорогие друзья, собравшиеся здесь нынче вечером… так что же я, собственно, хотел сказать?

— М-мм… английский лорд, английский лорд, — прошептал управляющий, судорожно проглотив слюну.

— Ах да, — сказал директор. — Английский лорд. Так вот, один знаменитый английский лорд, очень знатного рода, к тому же всемирно известный юрист, профессор, доктор и вообще достойнейший человек… м-мм… — директор наклонился к своему управляющему и спросил вполголоса:

— Как там его зовут?

— Его зовут м-мм… Оливер Лоддс, — сказал управляющий. — М-мм… сэр Оливер Лоддс.

— По-исландски его зовут Оулавюр Лоддс, — продолжал директор. — Так вот, он неопровержимо доказал, что земные люди могут вступать в связь с потусторонним миром через посредство медиумов. Это перевернуло всю религиозную жизнь и Англии и Америки и за несколько лет превратило церкви в настоящие научные учреждения. Шестьсот церквей в Англии и, к сожалению, не помню сколько в Америке превратились таким образом в научные учреждения, куда каждое воскресенье приходят миллионы людей, чтобы получить доказательства вместо причастия. В старину возились со столами и блюдцами, но в наши дни мертвыми вещами больше уже не пользуются; теперь, когда медиум впадает в транс, люди вступают в непосредственную связь с потусторонним миром и могут поговорить с кем хотят, как по любому современному телефону. В Англии и в Америке были даже случаи, когда Создатель и Спаситель мира позволил услышать через медиума свой голос.

И, наконец, директор сообщил собравшимся радостную весть: он нашел медиума, одаренного высшими духовными способностями. Таким образом, теперь мы легко сможем узнать кое-что о высшем мире и получить утешение у наших близких, покинувших нас, а также и у всемирно известных духов из Царства Лета, если нам станет уж слишком тяжело и нас чересчур одолеют горести и заботы. Эта девушка, как некоторым в наших краях хорошо известно, уже давно поддерживает связь с таинственными существами и сверхъестественными силами, и многие в этой части страны клялись, что благодаря ее посредничеству исцелились от разных неизлечимых болезней. Но самым замечательным из всех ее исцелений директор считал воскрешение, так сказать, из мертвых подающего большие надежды юного подопечного прихода, который весьма ловко сочиняет стихи, а сейчас он стоит там в уголке за дверью; он явился сюда по моему приглашению, дабы предстать перед уважаемыми участниками сегодняшнего собрания в качестве живого свидетельства о необходимости науки, изучающей душу, и убедить всех не только своим присутствием, но и стихотворением, которое я поручил ему сочинить.

Когда директор дошел до этого места своей речи, доктор начал блевать, и докторша поспешила принести ведро. Пока доктор блевал, докторша поддерживала рукой его голову, потом напоила его водой, уложила в кресле поудобнее и прикрыла ему лицо носовым платком. Во время этой небольшой паузы подающий большие надежды юный подопечный прихода, сын чуда, весьма ловко сочиняющий стихи, стоял за дверью и дрожал от страха, что ему сейчас придется выступить перед этим научным обществом. Но судья, перестав на мгновение крутить большими пальцами, заявил, что, принимая во внимание финансовое положение прихода, уважаемые участники собрания, без сомнения, удовлетворятся лишь лицезрением этого подопечного прихода и примут к сведению, что он был воскрешен из мертвых за их счет, им нет никакой надобности слушать к тому же еще и его стихи, да и вообще поэзии не место в научном обществе; он лично желал бы как можно скорее перейти к опытам.