Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

– Итальянцы разбираются в технике лучше, чем кто-либо на земле.

– Ну, все равно, – с детским упрямством в голосе сказал Делани, – я сам пойду в туалет. Пусть они кричат. Довольно подсовывать под меня судно.

Он отпил вино.

– Отличное вино. Итальянцы умеют обращаться с больными, скажу я тебе.

Он снова поднес бокал ко рту и нахмурился.

– Помнишь, что этот негодяй Деспьер говорил об итальянском вине?

– Да.

– Не старайся быть тактичным, – сказал Делани. – Я читал сегодняшние утренние газеты.

Он допил вино.

– Я предупреждал его, что он плохо кончит. Знаешь, мне кажется, он сам предчувствовал это, ему было все равно…

– Ему было не все равно, – сказал Джек.

– Тогда почему он не остановился?

– Вероятно, нуждался в деньгах. Делани скорчил гримасу.

– Если ты хочешь умереть, почему бы заодно не заработать деньги?

Он принялся за ванильное мороженое. Морис ел с аппетитом, запихивая в рот одновременно с мороженым еще и сухое печенье.

– Итальянское мороженое – лучшее в мире. Красивые девушки, вкусное мороженое, скоростные автомобили – что еще нужно стране? Мне следовало приехать сюда лет в двадцать пять. Со здоровым сердцем. Если Деспьеру суждено было погибнуть, слава Богу, что это случилось прежде, чем он дописал ту статью.

Делани усмехнулся.

– Француз меня не любил. О, да, да, он терпеть меня не мог. Когда он смотрел на меня, думая, что я его не вижу, я читал на его лице следующие слова: «Я считаю Мориса Делани законченным мерзавцем». Ты способен перевести это на французский?

– Не дословно, – сказал Джек.

Он хотел уйти от этой темы. Испытывая смущение, Джек попытался вспомнить, куда он спрятал статью Деспьера.

– Восхитительное мороженое, – сказал Делани, опустив ложку.

Он нажал кнопку вызова медсестры и откинулся на подушки, лежащие на приподнятом изголовье кровати.

– Сегодня прекрасный день, – сказал он. – Мне даже подключили телефон.

Он указал на аппарат, стоящий на столике возле кровати.

– Доктор разрешил мне два звонка в день. Я сделал только один. Второй оставил про запас. Я смотрел на телефон целый час, прежде чем решил, кому хочу позвонить прежде – Кларе или Барзелли. Я собирался подбросить монетку, но ее не оказалось под рукой.

Он иронично улыбнулся.

– Потом я подумал – я же старый человек с больным сердцем, зачем обманывать себя, восстановлю мир в семье. Я одержал победу за три минуты. Через час тут будет Клара. Сюда принесут раскладушку, и Клара останется здесь на ночь вместо сиделки. Она бы уже приехала ко мне, но она договорилась пообедать с Хильдой. В конце концов женщины обязательно заключат союз за твоей спиной, но ты обязан попытаться ему противостоять.

Он благодушно вздохнул.

– Я чувствую себя так хорошо, что мог бы выкурить сигару. Только я их не выношу.

Слушая ожившего Делани, Джек укрепился в своем намерении кое-что ему сказать. Возможно, Делани это не понравится, но здоровью Мориса не будет нанесен вред.

Маленькая полная медсестра в жестком накрахмаленном халате вошла в палату, чтобы забрать поднос.

– Синьор, – обратилась она к Делани, – вам звонила дама, синьора Ли. Она спросила, можно ли навестить вас. Я обещала позвонить ей в гостиницу.

– Скажите ей, что нельзя. Что я агонизирую, не выходя из комы, и никого не узнаю.

– Синьор, – осуждающе произнесла медсестра. – Это не тема для шуток. Я скажу, что в настоящее время визит нежелателен.

Она унесла поднос.

– Карлотта, – пробормотал Делани. – Только ее здесь не хватает. Ты ее видел?

– Да.

– Как она выглядит?

– Располнела. Делани засмеялся.

Толстая богатая вдова. Катцер оставил ей состояние. Он покачал головой.

– Боже, что с нами делает время.

– Карлотта объяснила мне, почему она хочет увидеть тебя, – сказал Джек.

– Почему?

– Ты давал ей в постели больше радости, чем любой другой мужчина, которого она знала, – сказал Джек. – Она решила, что ты обязательно должен услышать об этом перед смертью. Делани раскатисто засмеялся.

– Каждый находит свой повод для того, чтобы совершить паломничество в Рим. Какая дрянь. Сказать такое своему мужу, пусть даже бывшему.

– Нет, она не дрянь, – возразил Джек. – Просто она помешана на сексе. Или была помешана. Сейчас, думаю, она помешана лишь на воспоминаниях о нем.

– Ты знаешь, как это случилось? – спросил Делани.

– Нет.

– Хочешь узнать?

– Если ты хочешь рассказать.

– А почему бы и нет, – сказал Делани. – С тех пор столько воды утекло. Это единственная вещь, которую я скрывал от тебя, и долгие годы чувствовал себя из-за этого подлецом. Дело было во время войны. Ты находился в Европе; я пригласил Карлотту на ленч, чтобы отчитать ее, – все только и говорили о ее похождениях. Я попытался пристыдить ее, говорил о том, какой ты замечательный человек, предупреждал Карлотту, что она пожалеет о своем поведении, что она губит свою жизнь. Она посмотрела на меня через стол и сказала: «Я уже не изменюсь. А раз так, почему бы тебе не разделить с остальными удовольствие?»

Делани вздохнул, разгладил ладонью складки пододеяльника.

– Мое несчастье долгое время заключалось в том, что я не мог никому отказать. Я убедил себя, что не причиняю тебе вреда, что, вернувшись, ты рано или поздно расстанешься с ней независимо от того, как я поступлю. Мы поднялись из-за стола, поехали в мотель, расположенный в Долине и провели там день. Это продолжалось несколько недель. В вопросах, не связанных с работой, я придерживаюсь минимума принципов и знаю, что многие меня не любят, но связь с женой друга, ежедневно подвергающегося смертельной опасности на фронте, не добавляла мне самоуважения. Даже если я был одним из многих. Я поставил точку, чтобы не чувствовать себя подлецом.

Последнее предложение он произнес насмешливым тоном.

– Ну вот, теперь точно камень с души свалился. Давно хотел рассказать тебе. Ты на меня сердишься?

– Нет, – ответил Джек. – И раньше не сердился. Это не важно. Никогда не было важно.

– Только не для меня, – еле слышно сказал Делани.

В палате стало тихо, и Джек подумал, не засыпает ли Делани. Лампа была повернута так, что лицо Делани находилось в тени, и Джек не мог хорошо его разглядеть.

– Морис… – промолвил Джек.

– Да?

– Ты засыпаешь?

– Нет.

– Нам надо кое о чем поговорить.

– Я слушаю, – сказал Делани.

– Это касается сценария Брезача. По-моему, ты не должен им заниматься.

Делани от удивления приподнялся.

– Ты же говорил, что он тебе нравится.

Да, очень нравится, – сказал Джек. – Но сейчас это было бы для тебя чрезмерной нагрузкой.

Через шесть недель меня отсюда выпустят. Доктора говорят…

– Ты убьешь себя, если начнешь работать через шесть недель.