Маргарет Этвуд - Лакомый кусочек [litres]

Мэриен стала читать меню. «Яичница с беконом». «Фирменные сардельки». Она сразу подумала о поросятах и цыплятах и поспешно перешла к разделу «Тосты». Тошнота подступила к глотке. Она захлопнула меню.

– Ты что будешь? – спросил Дункан.

– Ничего. Я не могу есть. Даже не могу стакан апельсинового сока выпить. – Наконец это произошло. Ее организм объявил забастовку. Пищевой круг съежился до точки, до крошечной черной точки, оставив за своими пределами все, что только можно… Она изучала жирное пятно на обложке меню, чуть не плача от жалости к себе.

– Ты уверена? Ну ладно, – с энтузиазмом проговорил Дункан. – Значит, я могу все потратить на себя.

Когда официантка вернулась, он заказал яичницу с беконом, которую стал неторопливо, с аппетитом, поглощать, не извиняясь и не комментируя. Она глядела на него несчастными глазами. Когда он вилкой вспорол желтки, и желтая липкая масса медленно растеклась по тарелке, она отвернулась. Боялась, что ее вырвет.

– Так, – произнес Дункан, когда он расплатился и они вышли на улицу, – спасибо тебе за все. Мне пора домой, надо засесть за семестровую работу.

Мэриен подумала о противном запахе солярки и застарелого сигарного дыма в салоне автобуса. Потом вспомнила о горе немытой посуды в раковине на кухне у Питера. В автобусе будет душно и не протолкнуться, когда она поедет по шоссе, а шины будут жалобно визжать перед остановками. А какие микробы, невидимые и отвратительные, копошатся среди грязных тарелок и стаканов? Нет, она не может туда вернуться.

– Дункан, пожалуйста, не уходи, – взмолилась она.

– Почему? Ты еще чего-то хочешь?

– Я не могу вернуться.

Он нахмурился.

– А от меня-то ты чего ждешь? Только не думай, что я что-то сделаю. Я хочу просто вернуться в свою раковину. С меня довольно так называемой реальной жизни.

– Тебе не надо ничего делать. Ты просто мог бы…

– Нет, – отрезал он. – Не хочу. Ты для меня больше не передышка. Ты слишком реальная. Тебя что-то гнетет, и ты хочешь об этом поговорить. И мне придется о тебе беспокоиться и все такое, но у меня на это нет времени.

Она опустила взгляд и стала разглядывать две пары их ног в слякоти на тротуаре.

– Я правда не могу вернуться.

Он внимательно поглядел на нее.

– Тебя что, сейчас стошнит? – спросил он. – Не надо!

Она стояла перед ним, понурившись. Ей нечем было обосновать просьбу побыть с ней. Для того ведь не было никакой причины: и чего она этим добьется?

– Ну ладно, – неуверенно произнес он. – Ладно. Только недолго, хорошо?

Она благодарно кивнула. Они зашагали на север.

– Ты же понимаешь, ко мне мы не можем пойти, – сказал он. – Они поднимут хай.

– Понимаю.

– А куда ты тогда хочешь пойти?

Она об этом не подумала. Возможного варианта не было. Она зажала уши ладонями.

– Я не знаю! – закричала она, на грани истерики. – Не знаю! Может быть, мне нужно вернуться…

– О, перестань! – добродушно возразил он. – Только без сцен! Пойдем прогуляемся. – И он отвел ее руки от ушей.

– Ладно, – согласилась Мэриен, позволяя ему позаботиться о себе.

Они шли по улице, взявшись за руки, и Дункан размахивал ими взад-вперед. Его настроение заметно изменилось: он уже не был таким сумрачным, как во время завтрака, а исполнился беззаботной веселости. Они поднимались по склону холма, прочь от озера; тротуары были запружены людьми, в основном дамами в меховых шубах, неутомимо плывущими от одного магазина до другого, точно айсберги во льдах, с целеустремленными лицами, сверкающими глазами, для равновесия держа в обеих руках по увесистому пакету. Мэриен и Дункан обгоняли их, размыкая руки, когда кто-нибудь упрямо двигался им навстречу, не собираясь сворачивать. Мчащиеся мимо автомобили плевались выхлопными газами и веером разбрызгивали грязь из-под колес. С неба падали чешуйки сажи, тяжелые и влажные, как снежинки.

– Мне нужен свежий воздух, – сказала Дункан после двадцатиминутной прогулки в молчании. – А то я здесь как рыбка в аквариуме, полном умирающих головастиков. Ты не против короткой поездки в подземке?

Мэриен кивнула. Чем дальше, тем лучше.

Они дошли до ближайшего зева, обложенного кафелем в пастельных тонах, спустились на платформу. Надышавшись в вагоне сырой шерстью и нафталином, они поднялись по эскалатору вверх и вышли на улицу.

– А теперь сядем на трамвай, – предложил Дункан.

Похоже, он знал, куда идти, и Мэриен была ему за это благодарна. Он ее вел. Он был за главного.

В трамвае им пришлось стоять. Мэриен держалась за металлический поручень и чуть пригнулась, чтобы выглядывать в окно. Над шерстяной зелено-оранжевой шапкой-пирожком с пришитыми к ней золотыми блестками за окном мелькал незнакомый пейзаж: сначала магазины, потом жилые дома, потом мост и еще дома. Она понятия не имела, в какой они части города.

Дункан протянул у нее над головой руку и дернул за провод сигнала. Трамвай затормозил, они протиснулись к задней двери и вышли из вагона.

– А теперь пройдемся, – сказал Дункан и свернул в переулок. Здания здесь были пониже и чуть поновее, чем дома в районе, где жила Мэриен, но здесь они были темные и высокие, многие – с деревянными квадратными крылечками с навесом на столбах, фасады были выкрашены серой или грязно-белой краской. На придомовых лужайках лежал совсем свежий снег. Они прошли мимо старика, который лопатой расчищал от снега дорожку к дому. Скрежет лопаты звучал преувеличенно громко в беззвучном воздухе. Здесь было необычно много кошек. Мэриен подумала, как же тут будет пахнуть весной, когда растает снег: землей, распускающимися почками, влажным деревом, перегнившей с прошлой осени листвой и подарками местных кошек, которые, роя себе в снегу ямки, небось считали себя чистюлями и мастерицами делать свои дела тайком. Из серых дверей выходили старики с лопатами, бродили по лужайкам, зарывали в снег мусор. Весенняя уборка: целенаправленные действия.

Они перешли через улицу и зашагали вниз по склону. И вдруг Дункан сорвался с места и побежал, потащив за собой Мэриен, как санки.

– Стой! – крикнула она, встревожившись, что получилось громко. – Я не могу бежать! – Ей почудилось, что во всех окнах, мимо которых они бежали, предательски задергались занавески, словно за ними стояли угрюмые соглядатаи.

– Нет! – крикнул в ответ Дункан. – Нам нужна передышка! Скорей за мной!

У нее треснул шов на рукаве платья. Она сразу представила себе, как ее красное одеяние расползается на бегу, и за ее спиной красные лоскутки падают, как перышки, на снег. Они сбежали с тротуара и, скользя, помчались по проезжей части к забору. Там висел черно-желтый указатель «Опасно!». Она боялась, что они врежутся в забор и, разбив его в щепки, перевалятся через невидимую преграду, как в замедленной съемке автомобили срываются с обрыва в пропасть, но в последний момент Дункан свернул вбок и бросился вдоль забора, и они оказались на узкой цементной дорожке между двух высоких склонов. Впереди показался пешеходный мостик у подножия холма.