Андрей Шляхов - Ювелирная работа

— Ну ты спросил! — усмехнулась Мила, оглядывая номер. — Конечно же отца поднапрягла, как увидела в программе твою фамилию.

— Ты садись, а я сейчас! — засуетился Алекс. — Только переоденусь.

Пока натягивал в ванной комнате джемпер и джинсы, забил в поисковик «Ольховский Иркутск». Гугл первой же строкой вывел на Альберта Максимовича Ольховского, полковника, заместителя начальника ГУ МВД России по Иркутской области. Искать Людмилу Ольховскую на Фейсбуке и изучать ее профиль уже не было времени. Проще устроить маленькую уточняющую проверочку.

— Вот теперь можно и поздороваться, Людмила Альбертовна! — сказал Алекс, выйдя к гостье.

— И даже обняться!

«Значит — Альбертовна», удовлетворенно подумал Алекс.

Гостья повисла у него на шее и попыталась поцеловать в губы, но Алекс увернулся, подставив ей щеку. Судя по всему, у Милы Ольховской были близкие отношения с Саньком и сейчас она пришла «подуть на остывшие угли», как сказала бы мать. Обломается! Алекс был верным мужем, но даже если бы не был, то нашел бы для развлечения объект посимпатичнее.

— Ах, как же я рад нашей встрече! — заливался соловьем Алекс. — Это просто мистика какая-то! Только подумал о тебе — и ты пришла!

Хрен их знает, этих женщин. Может, они мужиков по запаху узнают или же наощупь. На гостью нужно было вылить столько сиропа, чтобы у нее не могло возникнуть никаких подозрений. Опять же, по глазам видно, что она дура. А дураки — это не просто умственно ущербные люди, но и ценный источник информации.

— Пойдем в бар, отметим нашу встречу! — пригласил Алекс, рассовывая по карманам бумажник и телефон.

— А может в номер закажем? — предложила гостья, недвусмысленно покосившись на широкую кровать.

— В баре как-то веселее и удобнее, — ответил Алекс, совершенно не склонный делить ложе с гостьей из чужого прошлого. — И по полчаса ждать не нужно, пока коктейль принесут.

План был простой. Пообщаться, вытянуть полезные сведения, затем напоить в зюзю и отправить домой на такси. По лицу гостью было видно, что выпить она не дура. Ну и хотелось провести испытание на соответствие образу Санька, раз уж представился случай. Опять же, дочка большого полицейского начальника — это полезное знакомство, которое не стоит обрывать.

— Только раз бывает в жизни встреча, только раз судьбою рвется нить, — тихонько напевал Алекс в лифте, нагоняя романтизму.

Людмила Альбертовна млела и смущенно улыбалась.

В баре она сказала, что пьет только водку и только холодную, а коктейли презирает — кто их знает, что они туда намешали. На закуску взяли острые куриные крылышки и картошку фри. Выпили за встречу, затем за альмушку, [16] Распространенное ласковое сокращение от «альма-матер». порог которой Алексу предстояло впервые переступить завтра, потом персонально друг за друга. Милу явственно развезло.

— Какой ты стал импозантный! — сказала она, пожирая Алекса плотоядно-многообещающим взглядом. — Импозантный и крутой. Подумать только — кандидат наук, ассистент кафедры.

— Бог даст, скоро и доцентом стану, — скромно обронил Алекс.

Доцентство тесть обещал в следующем году. Алекс уже успел убедиться в том, что Виктор Федорович слов на ветер не бросает. Раз сказал, значит будет.

— А помнишь Гошу Терещенко, кореша твоего закадычного? У него тоже отца убили, в одиннадцатом году. Что-то он не поделил с нашим «ночным губернатором». Так Гоша с горя квасить начал по-черному и за полгода спился. Теперь рубли у магазина стреляет.

— Надо же! — «удивился» Алекс, фиксируя в памяти полезные сведения. — А я ему звонил пару лет назад. Удивился, что другой человек ответил. Думал Гоша в Америку уехал, у него это заветная мечта была.

— В канаве теперь его Америка, — вздохнула Мила. — Пропал человек…

— А кого из наших я могу завтра увидеть? — спросил Алекс. — Расскажи, кто вообще здесь в Иркутске. А то я как уехал, так все связи растерял.

— Ну Верку Элькун ты точно увидишь, она на кафедре терапии работает, Сережу Топилина, он тоже кардиолог, в областной пашет…

Алекс запоминал, кого называла Мила. Большинство было ему знакомо по рысканиям в социальных сетях, но пару-тройку имен он услышал впервые. «Выдоив» собеседницу насухо, он спросил:

— Ну а ты сама как поживаешь?

— Я не живу, а существую, — пригорюнилась Мила. — Работаю невропатологом в ментовской поликлинике, отец туда пристроил. Перспектив — ноль целых, ноль десятых. Как на работе, так и в личной жизни. Я так обрадовалась, когда узнала от Верки, что ты будешь выступать на конференции… Думала, что у нас с тобой все восстановится и ты увезешь меня в Москву из этого с…ного Иркутска…

— Иркутск — хороший город, — возразил Алекс. — А что касается восстановления отношений, то я женат, дочке Марине три года. Шансов нет.

Дочку назвали в честь тещи. Алекс предложил, жена согласилась, а теща прониклась. Короче говоря, все были довольны, а Мариночка очень гордилась тем, что ее зовут как бабушку. А если бы родился сын, то он бы был Алексеем, это уж без вариантов.

— Вижу, не слепая, — Мила посмотрела на обручальное кольцо Алекса. — Да и вообще… Были бы шансы, так мы с тобой в койке бы сейчас кувыркались, а не сидели здесь.

Алекс понял, что мероприятие пора сворачивать.

— Давай выпьем за то, чтобы у тебя все было хорошо! — предложил он.

Выпили за то, чтобы Милиному отцу поскорее дали бы генерала, за удачу, за все хорошее… Затем Алекс вызвал такси, загрузил в него Милу и, на всякий случай, предупредил таксиста насчет того, чью дочь ему доверили везти домой. Кто его знает, архаровца этакого? Вдруг решит обчистить пьяную пассажирку или же воспользуется ее беспомощностью. Незваная гостья оказалась полезной и Алексу хотелось, чтобы она благополучно добралась бы домой к папочке и мамочке.

Заготовочка с Гошей Терещенко пригодилась на следующий день, когда Алексу в фойе конференц-зала встретилась Верка Элькун. Алекс узнал ее первым (даром, что ли, ночью в фейсбуке сидел?) и сразу же увлек в уголок пообщаться.

— Какой ты стал молодец! — похвалила Верка. — Вот кто бы мог подумать?

— Ага! — усмехнулся Алекс. — Вы, небось, думали, что Башмак спился, как Гошка Терещенко.

— Нехорошо говоришь, — нахмурилась Верка. — Вы же дружили, если мне не изменяет память. У человека трагедия…

— Я имею право так говорить, — сказал Алекс, делая ударение на «я». — Потому что сам пережил такую же трагедию, причем мои родители погибли на моих глазах. Я бы тоже погиб, если бы чуть раньше вышел бы из ресторана, в котором мы отмечали семейный праздник. Но я же не стал квасить в черную, хотя это было легче легкого, а взялся за ум, уехал в Москву и стал человеком. Опять же, я не с трибуны об этом говорю, а тебе, по-свойски.