Андрей Шляхов - Ювелирная работа

Через Алю нетрудно было организовать большую хвалебную статью в «Московском сплетнике». В последнее время сменилась установка. Если раньше журналисты писали о медицине только плохое, то сейчас начали все чаще и чаще интересоваться позитивом. Среди четырех фотографий, иллюстрировавших статью, была и фотография доцента Бушмакина с его пособием в правой руке.

— Сейчас еще несколько твоих бывших пассий напомнят о себе, — пошутила жена, когда интересная статья под скучным названием «Больница начинается с приемного отделения» была напечатана.

— Ничего, — махнул рукой Алекс. — Договорюсь с Наумом Ефремовичем насчет оптовой скидки.

Но никто из пассий о себе не напоминал. Впрочем, нет, однажды к Алексу пришла на консультацию Ольга, с которой у него был роман в самом начале московской жизни. Ольга постарела, оплыла, но выглядела довольной жизнью. Рассказала, что уже четвертый год замужем, есть двухлетний сын и вообще все хорошо, только участковый врач услышала шумы в сердце и посоветовала проконсультироваться у хорошего специалиста. Обследование ничего не нашло, сердце Ольги было в полном порядке.

— Сколько лет твоему участковому терапевту? — спросил Алекс.

— Ой, ей уже за семьдесят, — ответила Ольга, — но она очень бодрая бабулечка, бегает резвее иных молодых.

— Это у нее в ушах шумит от возраста, — поставил диагноз Алекс.

Его неимоверно забавляли врачи, которые в двадцать первом веке пытались ставить диагнозы «на слух». Чай не в каменном веке живем, томографы есть повсюду. И это замечательно! Алекс помнил, как его матери приходилось занимать очередь у дверей районной поликлиники в шесть часов утра, чтобы в восемь получить талон на ультразвуковое исследование. А сейчас в реорганизованном приемном отделении стоит два аппарата ультразвуковой диагностики и один эхокардиограф. [20] Эхокардиограф — аппарат для ультразвукового исследования сердца. И никто этому не удивляется, потому что так и должно быть. В свое время Алекс позаботился о том, чтобы пройти курсы по эхокардиографии и с удовольствием работал на аппарате. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Умный аппарат тебе все покажет и все измерит — красота! Доктор Бушмакин очень ценил достижения прогресса, которые облегчают жизнь людям.

Раньше Алекс был у больничной администрации просто «Александром Николаевичем», одним из доцентов кафедры кардиологии и функциональной диагностики, а теперь стал «нашим дорогим Александром Николаевичем», не одним из многих, а единственным и неповторимым. Главный врач не раз приглашал его на «рюмку кофе» в свой кабинет, беседовал о делах и о жизни вообще, а как-то раз сказал, что скоро уходит на пенсию его заместитель по амбулаторно-поликлинической помощи и Александр Николаевич при желании может занять его место. Предложение было очень заманчивым, поскольку в ведении зама по а-пэ находился консультативно-диагностический центр, а это просто золотое дно, но Алексу тогда бы пришлось оставить кафедру, поскольку центр находился на Ленинском проспекте.

— Но если у вас освободится место заведующего кардиологическим отделением, — сказал Алекс, — то я был бы рад его занять.

Совмещать работу на кафедре с руководством отделением, которое является кафедральной базой можно спокойно и многие так делают.

Главврач пообещал, что будет иметь Александра Николаевича в виду, а Алекс пообещал в ответ, что главный не пожалеет о своем решении. Понимать эти слова следовало так: «ваши личные интересы не пострадают».

В одну из суббот в больницу нагрянул директор департамента с небольшой свитой. Высочайшее посещение имело вид обычного визита, а не комиссионной проверки, и свидетельствовало о расположении директора к администрации академической больницы. На обед в честь высоких гостей были приглашены Павел Остапович и Алекс, больше никого с кафедры не позвали. Директор сказал Алексу несколько теплых слов и словно бы между делом поинтересовался не думал ли Александр Николаевич о руководящей работе. Алекс ответил, что такие мысли у него периодически возникают, но пока что на первом плане стоит защита докторской диссертации, которая почти уже готова.

— Это правильно, — одобрил директор. — Докторская степень — все равно что знак качества.

Когда-то у ювелира Алексея Бушмакина был свой собственный знак — слепившиеся боками буквы А и Б в кружочке. Он ставил его на свои изделия и втайне мечтал о том, что когда-нибудь его работы будут выставляться в музеях… Какие скромные были мечты, даже вспоминать стыдно. Александр Бушмакин в мечтах видел себя директором Кардиоцентра. Если уж мечтать, то с размахом, масштабно!

Однажды, во время посиделок с гранеными стаканами, Алекс поделился своей мечтой с тестем.

— А что? — хмыкнул тесть. — У тебя получится.

На очередном заседании кафедры доцент Садокова сказала:

— Вот умеют же некоторые себя показать! Я бы тоже была не прочь попиариться на реорганизации приемного отделения, только мне не представилось такой возможности. У нас же как? Одним всегда вершки, а другим корешки.

— Если у вас склероз прогрессирует, Лидия Маратовна, то пишите заявление, — сказал шеф. — Мне маразматики на кафедре не нужны.

— Что так? — растерялась Садокова. — У меня, вроде бы, с памятью все в порядке…

— Нет, не совсем, — покачал головой шеф. — Было бы в порядке, так вы бы помнили, как выступали против идеи с кураторством и что Александр Николаевичбыл единственным, кто откликнулся на просьбу больничной администрации.

— У Лидии Маратовны столько забот, что она вполне может забыть о таких мелочах, — сказал Алекс, участливо глядя на Садокову. — Я считаю, что часть нагрузки можно было бы перераспределить между другими сотрудниками. В частности, испытаниями кардокрона [21] Название препарата вымышленное. могла бы заниматься Полина Станиславовна. Дело несложное, к тому же диссертация Полины Станиславовны была посвящена проблемам комбинированной терапии мерцательных аритмий.

— Хорошая мысль! — подхватил шеф. — Надеюсь, что Полину Станиславовну не придется уговаривать помочь коллеге?

Вопрос был сугубо риторическим. Какие могут быть уговоры, если клинические испытания кардокрона — это щедрые бонусы от компании-производителя, несколько научных публикаций и командировки в Париж для выступления с отчетными докладами в штаб-квартире производителя?

Лицо Полины светилось как стоваттная лампочка, а Садокова сидела чернее тучи. Алексу было приятно смотреть и на ту, и на другую. Полина украдкой изобразила будто держит в правой руке кружку. Алекс едва заметно кивнул в ответ, давая понять, что предложение принято.