Андрей Шляхов - Ювелирная работа

Докторскую диссертацию Алекс защитил гладко, получив всего один «черный шар». [22] «Черным шаром» называется голос члена диссертационного совета против присуждения ученой степени соискателю. Название берет начало от тех времен, когда голосующие опускали в ящик черные или белые шары. И это при том, что защита проходила в весьма сложной обстановке. Двумя месяцами ранее «министерские» одержали весомую победу, сумев заменить прежнего ректора на своего главаря Медынина, бывшего проректором по научной работе. Виктор Федорович сразу же написал заявление об увольнении, что было очень мудрым поступком. Зачем ждать, пока под тебя начнут подкапываться? Так и фигурантом уголовного дела недолго оказаться. Нет, лучше уж уйти самому да поскорее, пока новый хозяин осваивается на своем месте и благодушествует, принимая поздравления. Старый приятель, занимающийся перевозкой грузов, взял тестя к себе на фирму, заместителем по логистике.

— Масштаб, конечно, не тот, — вздыхал тесть. — Но ничего, главное, что при деле.

— Да, это главное, — соглашался Алекс, понимая, что деятельному тестю сидеть без дела было бы скучно.

Во время своих посиделок в кабинете тестя они теперь пили не коньяк, а перцовочку. Пару раз Алекс пытался приносить свой коньячок, благо недостатка в нем не было, ведь докторам мужского пола пациенты традиционно дарят дорогой крепкий алкоголь. Но тесть хмурился:

— Зачем это? Забери! Ты же знаешь мой принцип — хоть поутру, да на свои.

Ничего, перцовочку Алекс тоже уважал. Важно же не то, что именно ты пьешь, а с кем ты пьешь.

— Я так рад, что Алька встретила такого делового мужика, как ты, — не раз говорил тесть. — Я же сильно боялся, что она в своем универе подцепит какого-нибудь раздолбая-гуманитария, который будет сидеть на моей шее до конца дней.

— Гуманитарии тоже бывают разными, — отвечал на это Алекс.

Тесть пренебрежительно махал рукой — знаю я их, оболтусов!

Защитился Алекс весьма своевременно. В скором будущем профессор Чернецов должен был уйти в Институт экспериментальной кардиологии, где ему предложили заведовать новосозданной лабораторией проблем атеросклероза.

— Леонид Геннадиевич правильно мыслит, — сказал Алексу шеф. — Там он будет самостоятельной фигурой, да и место обещает быть хлебным.

Хлеб насущный в медицинской науке давали клинические исследования препаратов, которые хорошо оплачивались как официально, так и неофициально, в виде «черных бонусов», передаваемых из рук в руки без документального оформления. Черные бонусы давались за обеспечение результатов, нужных заказчику, то есть — компании производителю.

Алекс радовался тому, как удачно все складывается и шеф тоже радовался, поскольку не хотел, чтобы ему вместо Чернецова прислали бы со стороны какого-нибудь «варяга». Профессорские должности идут нарасхват и долго незанятыми не остаются. Но судьба, на протяжении многих лет баловавшая доктора Бушмакина только плюшками да пряниками, припасла для доктора в квадрате [23] «Доктор в квадрате» — шутливое название врача с докторской степенью. Также используется название «дважды доктор». Бушмакина хорошую оплеуху. И как всегда — незаслуженную…

О пациентке Талышевской Алекс впервые услышал на утренней пятиминутке.

— В восьмую палату легла Мария Сергеевна Талышевская, — объявил заведующий кардиологическим отделением Якимов с таким мрачным выражением лица, будто извещал собравшихся о намерении покончить с собой.

Врачи изобразили мимикой разные степени недовольства.

— Я так надеялся больше никогда ее не увидеть, — продолжал Якимов. — Она же лет семь к нам не ложилась. Думал, что все… Но оказывается все эти годы дочка покупала ей страховку в ЦКБ [24] Имеется в виду Центральная клиническая больница Управления делами Президента Российской Федерации. и она мучила тамошних врачей. А теперь вернулась к нам, потому что в ЦКБ по ее словам, «не лечат, а калечат». Короче говоря — имейте в виду и будьте бдительны.

— Талышевская — это ужас, летящий на крыльях мрака, — рассказала Алексу после пятиминутки одна из врачей. — Она крайне обидчива, норовит устраивать скандалы по поводу и без, и бесконечно строчит жалобы во все инстанции, а ее жалобам уделяется повышенное внимание. Во-первых, она вдова академика Талышевского, который был очень крупной фигурой в нашей оборонке и какие-то связи в высших сферах у старухи сохранились. Во-вторых, она — член президиума Московского городского совета ветеранов, а ветераны стоят друг за друга горой. Обидится один — тридцать выступит в его поддержку. Так что будьте с Талышевской крайне осторожны, Александр Николаевич, на ее провокации не поддавайтесь, в пререкания с ней не вступайте…

Алекс тогда еще порадовался, что ему, как доценту кафедры, приходится общаться с пациентами изредка, да и то не со всеми подряд. Информацию о Талышевской он принял к сведению и решил обходить восьмую палату стороной.

Кто-то когда-то, за давностью лет уже и не выяснить, кто именно, поставил Талышевской диагноз стенокардии, которой на самом деле у нее не было. С одной стороны, Талышевская постоянно жаловалась на боли за грудиной, которые якобы появлялись у нее при малейшем волнении. Любой конфликт с Талышевской заканчивался мизансценой «Я умираю, о мое израненное сердце, довели гады больного человека». С другой стороны, ее приступы не были похожи на настоящие приступы стенокардии. Хотя бы тем, что человек с настоящим приступом, не способен орать так, что его слышно на трех этажах. Стенокардия вынуждает к тому, чтобы напрягаться как можно меньше, поскольку любое напряжение может спровоцировать приступ или же усилить его. Человек, страдающий стенокардией в тяжелой форме, не способен одним махом одолеть несколько лестничных пролетов, а Талышевская спокойно спускалась пешком с третьего этажа на первый и так же спокойно поднималась обратно. Больничным лифтом она не пользовалась, потому что там, якобы, сильно воняло мочой. Уже за одно это замечание старуху можно было показывать психиатру, потому что лифты мылись не реже двух раз в сутки, да и вообще с санитарной точки зрения в больнице все было в полном порядке.

Как-то само собой сложилось так, что в последнее время в случае отсутствия шефа, больничная администрация обращалась за помощью к сознательному и добросовестному доценту Бушмакину. Главный врач и его заместители знали, что доцент пользуется доверием заведующего кафедрой и что он никогда не откажется помочь. Профессор Чернецов, официально замещавший Павла Остаповича, не имел ничего против того, что «дергают по разным пустякам» не его, а кого-то другого. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на совещание в кабинете заместителя главного врача по медицинской части Феофановой пригласили Алекса.