Юлия Сиромолот - Подсолнух и яблоки

И увидел краем глаза, как смотрит на него с верхней площадки парома женщина в синем свитере. Смотрит — и яблоко уписывает. Яблоко ест — и смотрит…

Так и началась дорога домой — с одного слова на двух языках и с неотступной Сиды.

До Сантьяго, однако, добрался без особых приключений. Сначала был Пунта-Аренас, аэропорт на далеком юге, выстуженный весенним ветром, потом уже — столица. Город выглядел неплохо: люди бодрые, везде государственные флаги — будто праздник какой. Келли собирался позвонить Бо — единственному, кто, как он надеялся, мог быть здесь наверняка. Но от перелетов он слегка одурел и, добравшись до города, сидел какое-то время в кафе недалеко от центра, тупо разглядывая прохожих. Среди них было немало военных. Но если бы не это… Кофе был такой же точно, и цветами пахло так же сладко, и незабытая речь мелодией плескалась вокруг. Ни следа войны или насилия не было заметно, город будто смеялся ему в лицо — какие еще уличные бои? Какие беспорядки? Какие еще танки, да ты бредишь… Келли и вправду с трудом отгонял от себя дурацкую мысль о том, что эти пять лет ему только померещились, что никуда он не бежал сломя голову, и — кто его знает — может, и Симон не пропал без вести, может, и Сида была только тенью совести, а не гостьей с той стороны… Вот же дьявольщина, только вспомни о ней, и вот, невероятная в этой стране брюнеток — идет мимо рыжая, слава Богу, не та, и не она, и не в синем платье… Женщина прошла мимо Келли, окинув его между делом холодным взглядом — так, что аж передернуло… Зато он скинул оцепенение и пошел искать телефон.

И надо же — и номер работал, и даже Бо снял трубку. Келли вздохнул с облегчением, услышав его знакомый глуховатый голос. Звонку фотограф как будто обрадовался, но на встречу согласился не сразу. «Я бы лучше сегодня не выходил», — сказал он как-то почти жалобно. Но Келли пояснил, что завтра уже его тут не будет, поэтому, если Бо не умирает от какой-нибудь редкой болезни, то неплохо было бы повидаться. «Ладно, — согласился Бо наконец. — Ты где? А, там и жди, я скоро буду».

Бо Финне узнал Келли со спины — по осанке, по манере держаться, по тому рисунку тела, который невольно привык схватывать. Но внешне старый приятель изменился и казался старше своих лет, — может быть, из-за короткой черной бороды с заметной проседью. Да и сам Бо не остался прежним бодрым юношей — он стал плотнее и тяжелее, волосы сильно поредели, и на пальце у него было обручальное кольцо.

— Все-таки глазам не верю, Келли! До чего ж я рад, что ты живой! Как тебя к нам занесло?

— Да что мне сделается? С чего бы мне не быть живым?

Бо как-то разом помрачнел и быстро, как бы украдкой огляделся из-под дымчатых очков.

— Забыл, что ли, что у нас тут творилось? Я поначалу думал, что и тебя… прихватило.

— Да не, я смылся же, помнишь… предупреждение мне было… Ну, само собой, кое-что про ваши дела доходило, но… я не очень следил. Но сейчас-то вроде как все нормально, нет?

— Ну… Слушай, Келли, давай куда-нибудь в другое место пойдем, а?

— Что?

— Ну, тут военных слишком много. Они, конечно, святые наши спасители, но…

— Да я и сам смотрю, у вас парад тут, что ли, какой-то?

Бо посмотрел на него так, как будто Келли был не в своем уме.

— ПРАЗДНЕСТВА у нас, — сказал он, и Келли, наконец, сложил два и два и сообразил, какое сегодня число. И кивнул.

— Слушай, а «Апельсин»-то еще работает?

Бо усмехнулся. Выражение привычной боли у него на лице смягчилось.

— Ну, вроде да. Поехали?

«Апельсин» был на месте и даже работал. И даже людей в форме там почти не было — какой-то кадет угощал девушку, оба смеялись, вид у них был счастливый и глуповатый.

— Твоим, понятное дело, рано еще, — Келли кивнул, имея в виду обручальное кольцо.

— Конечно. У меня дочери два года всего. А ты как?

— Я? Ты меня плохо знаешь, что ли, Бо?

— Ох, и вправду. Ты все с парнями.

— С девушками тоже, — улыбка сошла с лица Келли. — Если честно, Бо, я рад, что у тебя есть семья. Так мне уже это все надоело… Весело, конечно, но… Смысла нет, понимаешь? Был бы у меня кто-то… дороже других, разве бросил бы я все и поехал бы опять куда глаза глядят? Хотя, может, это последний раз будет, потому что я домой возвращаюсь.

— Домой?

— Да, в Эрин. В Ирландию.

— Бог ты мой, да это же на краю земли!

— Угу. Но там матушка, старая она уже… Про Пэдди давно не слышно ничего, вроде в Штатах где-то, а младший — ты младшего-то, Дихи, помнишь?

Бо кивнул, вспомнив «дитя эльфов».

— Дихи почти сразу того… Я его с собой было взял же, но он какой-то чертовой химии наглотался, не вычухался… Поэтому я у матушки теперь один. А еще у меня замысел есть один, сумасшедший немного, но… Хочу там, в Слайго, построить школу. Танцевальную. И работать там.

— Школу?

— Ну да. Деньги у меня есть, опыта хватает, и если в таком медвежьем углу, как Хобарт, я с нуля приличный бизнес сделал, то и дома сумею. Пусть бы дети учились и не уезжали. А то у нас там кое-где просто пустыня будет — все либо в Америке, либо в Австралии, наших во всем мире втрое больше, чем дома, таем, как соль. Ну, и я же помню, как оно там жить — или фабрика, или порт. Или пиво, или виски, а лучше и то и другое. Ну ладно, у меня еще вечно было шило в заднице, так я сбежал… Ну и выжил, а мог бы и нет. Короче говоря, тоска у нас там. А танцевать любят и умеют, ну и все-таки какой-то шанс, что ребенок не будет шляться под заборами, драться и вообще… Не наделает всяких дел, а наоборот, может, даже и добьется чего путного. Странная штука, — тут он прыснул, но смех это был не очень веселый.

— Что странно?

— Что, может, и у меня там дети есть. Если живы, так должны быть уже почти взрослые совсем.

— В Ирландии?

— Ну да. Я же наверняка успел там кое-кому заделать… Вот черт, надо будет там поосторожнее с молоденькими.

— Ох. До чего же ты бесстыжий, Келли!

— Вот и он так говорил.

Стало тихо. Невыговоренное имя словно повисло в воздухе, как табачный дым.

— Что с ним случилось, Бо? — наконец спросил Келли. — Знаешь что-нибудь? Скажи мне, пожалуйста…

Бо Финне уставился в пространство куда-то мимо плеча Келли. У него слегка подергивался уголок рта.

— Думаю, он умер, — сказал наконец. — По крайней мере, Келли, я хотел бы так думать.

— Что ты имеешь в виду?

Бо потер лоб левой рукой, и Келли вдруг увидел, что два пальца на ней не гнутся.

— Я с ним виделся в последний раз уже почти перед самым… перед тем днем. Он тогда забрал у меня пленки — я «танкистов» перед этим снимал и другое еще там кое-что… и просил, чтобы я больше не фотографировал в городе — опасно.

Потом я слышал, что его вроде бы арестовали в первые дни, что он был на стадионе — у нас тогда многих же там собрали. Но некоторые вышли, а потом… Снова сгинули. Так и он. Я запросы делал, понимаешь… Официальные. Насколько было возможно. Ну и некоторых родственников расспрашивал, ты же знаешь, у нас семья была не из последних… Ну, и узнал только, что вот тебе говорю — что его арестовали, потом выпустили, а потом он исчез.