Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Что значит, «ничего»? Что не так?

— Всё так, — добродушно пояснил Толик и положил узкую ладонь на плечо Булавина. — Всё так, как и должно быть. Снег пошёл…

— Что? Снег?

Сергей всмотрелся в воздух и увидел, что, действительно, на землю медленно падают редкие снежинки. Он наконец-то понял, что, как ему показалось, ущипнуло его — простая снежинка.

— Зима наступает? — скорее для поддержания разговора, спросил Сергей.

— Нет, — коротко ответил Толик. — Здесь не бывает зимы…

— Как это? — удивился Булавин.

— Вот так. Здесь всегда осень.

— А снег?

— А снег — значит всё правильно. Хоть у кого-то…

— В смысле?

— Снег появляется, когда кто-то от нас уходит, — пояснил юноша, глядя в небо и подставляя лицо редким и мелким снежинкам. — Кому-то сегодня повезло — он попал туда, куда должен попасть.

— Так это ненадолго — снег?

— Нет. Минут пять, может десять. Я не засекал… — Толик посмотрел на Сергея, как-то отрешенно. — Прекрасно, правда?

— Правда, — скорее, чтобы не расстраивать юношу, согласился он.

— Ты пока этого ещё не понимаешь, — озвучил свои мысли Толик, — но это и вправду прекрасно. Мы все ждем зимы. Когда она наступит — все мы станем свободны. Весь этот город её ждет. И я верю — когда-нибудь дождется…

Молодой человек лет двадцати, с короткими светлыми волосами и хитренькими карими глазками, вошел в кабинет начальника управления городского МВД без стука, однако, возмущения полковника не вызвал. Тот лишь указал пальцем на место, куда следует присесть, в ожидании окончания телефонного разговора.

— Да, — коротко брякнул в трубку Вадим Артёмович Горбин. — Я учту ваши пожелания, Игорь Афанасьевич. Думаю, мы сможем проработать этот вариант. Добро, — закончил он и положил трубку.

Молодой человек сидел через одно место от полицейского начальника, закинув ногу за ногу и с некой, даже можно сказать, насмешкой смотрел на полковника.

— Что, перед прокурором отчитываешься? — не скрыл он распирающего его сарказма.

— Перед ним, Дима, перед ним, — спокойно ответил полковник.

— Зачем звал-то? У меня, между прочим, дела… — явил молодой человек вид полной растерянности и непонимания.

— Дела… — вздохнул Вадим Артёмович. — Дела твои подождут! Скажи-ка мне, сына — ты в сейф лазил? — посерьезнел полицейский, однако, тон его оставался дружелюбным.

— Ой! — взмахнул руками молодой человек. — Пап, да сдался мне твой сейф!

— Не ври! Это важно!

— Ну, ладно… — сдался парень. — Ну, взял я у тебя вискарь! Что, жалко, да? — с вызовом и чуть громче, чем следовало, бросил он.

— Жалко… — одними губами прошептал полковник, с невероятной удалью вскочил с места и, одним неуловимым движением, преодолел разделяющее его с сыном расстояние, схватил парня за горло и повалил на пол. — Какой, на хрен, вискарь? — прошипел он, нависая над лицом перепуганного отпрыска. — Ты ствол брал?

— Пап, пап… — залепетал Дима. — Какой ствол? Ты чего?

— Чего?! — полицейский прижал его ещё сильнее к полу, одновременно сдавливая горло и продавливая коленом солнечное сплетение. — Ствол, понимаешь?

Он завел руку за спину и достал из кобуры «Макаров». Холодное дуло уперлось сыну в щеку.

— Теперь понимаешь? — ещё злобнее прошипел Вадим Артёмович. — Ствол! Только не такой, будь он неладен! Понимаешь? Я тебя, ублюдок, спрашиваю!

— Папа… — прохрипел Дима. — Папа…

— Отвечай, иначе я убью тебя, прямо в этом кабинете! — пообещал отец сыну и большим пальцем перевел рычажок предохранителя в нижнее положение.

— Бр…брал, — наконец, сознался юноша, за что в награду получил глоток воздуха, которого ему так сильно не хватало. Но уже через секунду удар рукоятью ПМа под дых снова лишил возможности дышать.

Воздуха опять будто не стало. Молодой человек скрючился, как гигантский младенец, рождённый в неслыханных муках. Будто рыба, выброшенная стихией на берег, он пытался глотать жизненно необходимый кислород, но вокруг него словно образовался вакуум.

Вадим Артёмович посмотрел на корчащегося на полу отрока и вспомнил супругу. Татарка, такая красивая. Вспомнил, как утопал лицом в её густых волосах. Как она смеялась, когда он пытался сам приготовить завтрак и, неизбежно, терпел фиаско. Как они ликовали, узнав, что у них будет, такой долгожданный, ребёнок… Она отдала свою жизнь, чтобы подарить её сыну. Сейчас, на какое-то мгновение, в голове полковника мелькнула мысль, что лучше бы было наоборот. Впрочем, он быстро отогнал греховные размышления, вернул пистолет обратно в кобуру и снова уселся во главе длинного дубового стола.

— Ты попал в историю, сына! Мы попали…

— Как ты узнал? — ещё не до конца восстановив дыхание, проскулил парень.

— Гильза, сына, гильза.

— Их дуром по всему городу! — возразил молодой человек. — Причём здесь я?

— Таких — не дуром, — покачал головой полковнк. — ПСМ — машинка не очень распространённая. Калибр — тоже.

— Ну, ведь твой ствол, он что — один в мире! — поднимаясь на ноги, с надеждой в голосе, ещё пытался протестовать Дима.

— Не один, — согласился полковник. — Но, ведь это ты?

— Что я? — снова включил ту же пластинку сын полицейского начальника.

— Хватит! — ударил кулаком по столу Вадим Артёмович. — Ты на Зону отправишься, придурок! Причем, не на «красную»!

— Какая ещё Зона?

— Так! — прошипел начальник. — Или ты выкладываешь всё мне, прямо сейчас, или я отдаю тебя Игнатову и публично от тебя отрекаюсь, сучонок!

— За базаро… — Дима, было хотел, по привычке, нахамить отцу, но сдержался.

— Да-да-да! — закивал полковник. — Там тебя научат «за базаром следить»! Будь уверен! Так, что ты решил? — посерьезнел Горбин старший, после наигранного веселья. — Мне вызывать Игнатова?

— Это была самооборона, — тихо произнес молодой человек.

— Так! — развалился в кресле полковник. — Уже интересно.

— Что тебе интересно? — взвился Дима. — Лучше было бы, чтобы твоего сына забили до смерти, да?

— Ах! — всплеснул руками начальник управления. — Так вот кто тебе нос расквасил! Бедненький! — скорчил он сочувственную гримасу, но уже через секунду в глазах снова пылал огонь. — Ты какого хрена ствол мой взял?!

— Так получилось, — признался парень куда-то в пол.

— Получилось… — хмыкнул полковник. — Давай рассказывай, как именно «получилось». Только не здесь! — осекся Вадим Артёмович, как-то с подозрением огляделся по сторонам, подумав, что принял такое решение несколько запоздало. — Пойдем в кафе — там расскажешь. Только смотри, сына, от правдивости твоей исповеди будет зависеть не только твоя, но и моя жизнь! Запомни это, сынуля! — прошипел он, встал из-за стола и быстрым шагом направился к двери, по дороге поторопив своего непутёвого отпрыска увесистым подзатыльником.