Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Кратковременный снегопад уже давно закончился и Сергей с Толиком просто прогуливались по главной площади города. Вопреки всем доводам юноши, остаться на школьной площадке, инженер уговорил его пройтись — размять ноги.

— Толик, а почему ты так любишь школу? Это тяга к знаниям такая? — попытался пошутить Булавин, но, как оказалось, попал почти в точку.

— К книгам, — уточнил подросток. — В школьной библиотеке их много. И за ними почти не следят. Особенно за научными, которые вне программы. Никто не замечает если та или иная оказывается не на своем месте.

— Любишь читать? — задал Сергей, наверное, самый глупый вопрос из возможных.

— А что тут ещё делать? — усмехнулся Толик. — Книги — единственное истинное удовольствие, что у меня осталось. Тебе, кстати, тоже рекомендую!

— Я подумаю, — пообещал инженер. — А городская библиотека?

— О-о-о! — протянул подросток. — Я там, можно сказать, живу!

— А чего ты тогда в школе постоянно?

— Ремонт. Людей нет. Спокойно.

— Ясно, — хохотнул Сергей. — Кроме Петровича!

— Да, — улыбнулся парень, — кроме Петровича. Ты знаешь…

Он осёкся на полуслове. Внезапно лицо его стало сосредоточенным и, как показалось Сергею, ещё более бледным.

— Ты знаешь, — продолжил он мысль, явно оставив от первоначального варианта только первые слова, — мне нужно отлучится.

— Куда? — изумился Сергей внезапно возникшему делу, вроде бы, никуда не спешащего мертвеца.

— Не важно… — как-то отрешенно ответил подросток. — Там уже Григорий Васильевич, наверное, вернулся. Он во дворе. Пойди к нему. А я… Я потом к вам присоединюсь…

Толик рассеянно махнул рукой и устремился к перекрестку, что увязывал главную городскую улицу с выездной дорогой. Булавин уже было хотел последовать рекомендациям, но что-то его удержало. Он взглянул вслед юноше, выждал с полминуты и направился следом.

Сначала подросток, спешным шагом, двигался в направлении выезда из города, но метров через триста свернул влево — туда, где, вот уже тридцать лет, был один из немногих сохранившихся гаражных кооперативов. Сергей сплюнул с досады на то, что юнец исчез из поля зрения, но преследования не прекратил. Стоя на развилке, в мыслях — по какому именно ряду железных коробок следует пойти, попытался напрячь все свои чувства. Сергей не знал, что именно должен увидеть или услышать — просто выкрутил регулятор своей внутренней внимательности на максимум.

Через какие-то несколько мгновений мир прибавил в яркости. Не так сильно, как было в тот раз, когда он едва не попал под колёса, но всё же! Ржавчина, изъевшая гаражи чуть ли не насквозь, исчезла. Листья на деревьях позеленели и налились соком. Небо уже не казалось таким свинцово-серым. Сергей прислушался и до него донёсся, какой-то, едва различимый, то ли писк, то ли плач. Он не мог определить, откуда именно идёт звук, но отчего-то точно знал в каком направлении нужно продолжать движение. Идя меж стальных разнокалиберных и разномастных коробок, он увидел, что в одной из них ворота слегка приоткрыты.

Инженер приблизился и заглянул внутрь. Посреди гаража стояла машина, что-то вроде старенького «Опеля» или «Форда». Внутри были парень с девушкой. Их силуэты казались яркими, но какими-то мутными. Будто на неудачной фотографии, когда увековечивая минуты застолья, доморощенный фотограф уважает резкостью настенный ковёр, вместо лиц своих родных и друзей. В углу же, обхватив руками тощие колени, сидел Толик. Его била крупная дрожь, а из глаз текли самые, что ни есть, живые слёзы.

Булавин перевёл взгляд снова на парочку и только сейчас заметил, что происходит. Молоденькая девушка, лет шестнадцати, вжималась в дверцу, пытаясь отбиваться от напористого молодого человека. Тот, на вид, казался явно постарше. Инженер прислушался — ничего. Потом сделал над собой некоторые усилия, сосредоточился, и до его слуха донесся, будто искаженный эхом, но, всё же, различимый диалог. Точнее, это был не совсем диалог — скорее мольбы, к которым парень явно был равнодушен.

— Тагир, миленький, не надо! Ну, я прошу тебя! — заливаясь слезами, взывала девушка.

— Что ты ломаешься? Иди сюда! — он, наконец, преодолел преграду из частокола тонких пальцев и схватил девчонку за плечо, увлекая к себе.

— Помогите! — срываясь на хрип, завопила она.

— Да! «Помогите»! — пародировал её парень. — Давай, вопи! Я тут твой помощник! Оп! — он ужом запустил руку пол коротенькую юбку и начал стягивать трусики.

— Мамочка! — в никуда пропищала девчонка.

И тут, сидевший в оцепенении Толик, с невероятной скоростью, даже не вскочил, а влетел в машину. Причём, влетел прямо сквозь кузов, будто и не было никаких преград на его пути. Секунду он, с обезумевшим взглядом стоял за спиной парня, опёршись одним коленом на заднее сидение автомобиля, где и разыгрывалась драма. Затем погрузил свою руку в спину насильника, словно это была не плоть, а кисель. Сергею очень захотелось увидеть всё. И он увидел. Зрение услужливо явило всю картину, слой за слоем, вплоть до голого холста. Он наблюдал, как рука Толика обхватывает сердце живого человека и сжимает его. Несостоявшийся насильник схватился за грудь и закатил глаза.

— Мама! — взвизгнула девчонка, явно испугавшись ещё больше.

Она трясущимися руками подняла защелку, рывком открыла дверь и бросилась наутёк, на бегу пытаясь подтянуть стянутые почти до колен трусики. Парень лежал на сидении, тяжело дыша. Толик стоял над ним, тяжело и протяжно смотрел прямо в помутневшие глаза.

— Я приду за тобой! — прошептал мёртвый живому.

Сергей находился почти в полном оцепенении, но, всё же, догадался, когда разыгрался эндшпиль, скрыться из виду, спрятавшись за створкой ворот, а после и вовсе схоронившись в поросшем сорняком узком проходе между гаражами. Он видел, как Толик покинул железный коробок для хранения машины, как он грустно посмотрел вслед убегающей прочь девушке и как сам пошёл в направлении выхода из этого лабиринта стального кубизма.

Семён Александрович Игнатов сидел за своим, привычным до тошноты, рабочим столом, внимательно изучая совсем недавно записанные показания. Сведения эти, надо сказать, полезной информации содержали немного, а потому, он уже в третий раз перечитывал документы, на подсознательном уровне надеясь найти хоть что-то полезное. Когда бумаги были проштудированы, он, со вздохом, отложил их в сторону. В глубине души Игнатов надеялся, что показания родителей и брата, пропавшего несколько дней назад Сергея Булавина, дадут хоть что-то. Но, увы, никаких зацепок пока так и не обнаружил. Только, вот, гильза… Умом следователь понимал, сколь крохотна вероятность того, что этот маленький зеленоватый металлический цилиндрик имеет хоть какое-то отношение к делу. И, всё же, какое-то шестое чувство подсказывало, что, всё-таки, имеет.