Джон Чивер - Исполинское радио

Виктор нажал звонок. Старая служанка открыла дверь и провела его через весь дом на крылечко, где сидела миссис Сауэр с шитьем на коленях. Она поблагодарила его за кофейник и, когда он повернулся, чтобы уйти, спросила, один ли он приехал или с кем-нибудь.

— Я еду с женой, с миссис Маккензи, — сказал Виктор. — Мы направляемся в Квебек.

— Ну что ж, пришло время пить, как говаривал Галбот, — сказала старая дама.— И вы сделали бы доброе дело, если бы вы и ваша жена согласились выпить со мной по коктейлю.

Виктор вышел на кедровую аллейку, где его ожидала Тереза, и повел ее в дом.

— Я знаю, как вам некогда, дети, — сказала старуха. — Я знаю, что с вашей стороны это жертва — задержаться у нас. Но мы с мистером Сауэром в этом году так одиноки! Сижу себе здесь и подрубаю шторы для кухаркиной комнаты. Скучища...

Она подняла на минутку руки с шитьем и снова опустила их на колени.

—- Но раз уж вы так милы, что соглашаетесь выпить с нами по коктейлю, позвольте просить вас еще об одном одолжении. Я хочу, чтобы вы сами приготовили коктейли. Обычно этим занимается Агнес — та, что открыла вам дверь, — она всегда разбавляет джин водой. Все, что надо, вы найдете в чулане. Идите прямо через столовую.

Индийские коврики устилали пол просторной гостиной. Камин был сложен из нетесаного камня, и над ним, разумеется, красовались оленьи рога. В конце огромной и унылой столовой Виктор обнаружил чулан. Старая служанка вручила ему бутылки и мешалку для коктейля.

— Как хорошо, что вы остаетесь, — сказала она. — Я так и знала, что она вас пригласит. Этот год она так одинока, что мне за нее даже иной раз становится жутко. Это чудесная женщина, чудесная! Но за последнее время она стала на себя не похожа. Пьет каждый день с одиннадцати утра. А то и с десяти.

Мешалка для коктейлей была получена в качестве приза от яхт-клуба, а тяжелый серебряный поднос был подарком мистеру Сауэру от его товарищей по фирме.

Когда Виктор вернулся на крыльцо, Тереза уже сидела и подрубала шторку.

— Как приятно снова почувствовать вкус джина! — воскликнула старая миссис Сауэр. — Не знаю, о чем только думает Агнес, разбавляя коктейли водой. Это превосходная женщина и очень преданная, но она стареет, увы, она стареет! Иногда мне кажется, что ее покидает разум. В холодильнике она держит мыльные стружки, а на ночь кладет себе под подушку топор.

— Какая счастливая звезда привела к нам этих очаровательных гостей? — спросил старый джентльмен, подходя к крыльцу.

Он снял садовые рукавицы и сунул ножницы в карман клетчатой куртки.

— Какие благородные дети, правда? Они согласились посидеть с нами и выпить по коктейлю, — сказала миссис Сауэр после того, как перезнакомила всех.

Старик как будто ничуть не удивился, что она назвала супругов Маккензи детьми.

— Они едут из Хостейл-бич и направляются в Квебек.

—- Мы с миссис Сауэр терпеть не можем Хостейл-бич, — сказал старик. — Когда вы рассчитываете прибыть в Квебек?

— Сегодня к вечеру.

— Сегодня? — переспросила миссис Сауэр.

— Не думаю, чтобы вам удалось туда прибыть к вечеру, — сказал старик.

— Добраться доберетесь. Я знаю, как нынче ездят дети, но только вы прибудете туда ни живые ни мертвые. Оставайтесь лучше пообедать. Оставайтесь ночевать!

— Ах да, отобедайте с нами, — поддержал старик,

— Вы ведь останетесь, правда? — настаивала миссис Сауэр. — Я не принимаю отказа, вот и все! Я старуха, и меня нужно уважать, и, если вы скажете «нет», я притворюсь глухой и не услышу. Ну вот, а раз вы решились остаться, давайте выпьемте еще по коктейлю, вы их восхитительно готовите, и скажите Агнес, чтобы она вам отвела комнату Талбота — да потактичнее, смотрите! Она терпеть не может гостей. Не забывайте, что она очень стара.

Виктор отнес яхтовый приз в дом; в доме было множество окон, и все же в сгущавшихся сумерках он походил на пещеру.

— Мы с миссис Маккензи остаемся обедать и переночуем у вас, — сказал он служанке. — Она просила отвести нам комнату Талбота на ночь.

— Вот и хорошо! Может быть, это ее развлечет.— Она много горя повидала на своем веку. Боюсь, что это отразилось на ее рассудке. Я так и знала, что она попросит вас остаться, и очень рада, что вы согласились. Конечно, больше посуды, и постели стелить, но зато... зато...

— Зато веселей?

— Вот-вот!

Старая служанка затряслась от смеха.

— Вы мне напоминаете Талбота. Он тоже вот так, вечно шутил со мной, когда приходил готовить коктейли. Упокой господи его душу. До сих пор не могу поверить! — прибавила она горестно.

Шагая через пещерообразную гостиную, Виктор слышал, как Тереза и миссис Сауэр говорили о том, что становится свежо, и тут же почувствовал сам, как потянуло холодом. Горный воздух проник в дом. Где-то в темной комнате стояли цветы, и в холодном вечернем воздухе аромат их, смешиваясь с запахом камней, из которых был сложен очаг, ощущался особенно резко. В комнате пахло как в пещере, уставленной цветами.

— Все говорят, что здешний пейзаж напоминает Зальцбург, но я патриотка и считаю, что такие сравнения ничего не прибавляют. Другое дело — общество. Когда-то все к нам ездили, а теперь...

— Да, да, — сказал старик и вздохнул. Он открыл пузырек с цитронеллой [8] Средство против комаров. и помазал себе запястья и шею.

— Ну вот, — сказала Тереза, — шторка готова!

— Как мне отблагодарить вас! — воскликнула миссис Сауэр. — Если б мне кто-нибудь принес очки, я бы могла полюбоваться вашим рукодельем. Они на камине.

Виктор нашел очки — не на камине, правда, а на столике. Он подал миссис Сауэр ее очки и несколько раз прошелся взад-вперед по крыльцу. Он уже казался членом семьи, а не случайным гостем.

— Ты только посмотри на них, — сказала миссис Сауэр мужу. — Как приятно, когда молодые люди любят друг друга! А вот и закатная пушка бьет. Эту пушку мой брат Джордж подарил яхт-клубу. Она была его гордостью и отрадой. Ах, какой тихий вечер!

Позы и взгляды, которым умилялась миссис Сауэр, видя в них проявления трогательной супружеской нежности, на самом деле означали всего лишь благородную радость двух бездомных, неприкаянных детей, которые нашли себе вдруг пристанище. Каким прелестным, каким драгоценным казался им этот короткий час! На другом островке зажглись огни. Ажурная решетка на крыше полуразвалившейся теплицы четко вырисовывалась на темнеющем небе. Бедные, бедные перелетные птицы! Все их повадки и движения дышат невинностью. Косточки их так хрупки. Неужто вот оно, их назначение — заменять собой умерших? Улетайте скорей, улетайте! — пел ветер в ветвях деревьев, в траве, в кустах, но Виктор и Тереза Маккензи не прислушивались к голосу ветра. Они слушали миссис Сауэр.