Рэйчел Бинленд - Флоренс Адлер плавает вечно [litres]

– Все в порядке? – спросила она с ноткой беспокойства в голосе, когда они оказались достаточно близко, чтобы услышать друг друга.

Он на мгновение замер, не зная, почему она спросила.

– Все в порядке. Ну, в смысле, вы знаете. – Какой же он был дурак. Конечно, все не было в порядке. Флоренс мертва. Может, Эстер беспокоилась, что он не смог уговорить спасателей в Больничной палатке Вирджиния-авеню молчать? У бедной женщины было столько забот. – Я просто увидел вас и захотел поздороваться.

– Здравствуй, – сказал Айзек выраженно ровным тоном. Он издевался?

– Гуляете? – спросил их всех Стюарт.

– Шива закончилась, – заметила Гусси.

– О?

– Мы идем на прогулку, чтобы отметить завершение шивы, – сказал Джозеф.

– А, понимаю, – сказал Стюарт, делая шаг назад. – Я не хотел мешать вам.

– Хочешь присоединиться? – спросила Эстер, глядя ему прямо в глаза.

Стюарт опустил глаза на потрепанные кожаные мокасины и шерстяной купальный костюм, которые не сменил после плаванья на лодке. Уходя с пляжа, он натянул поверх формы шорты, но не стал морочиться с рубашкой, которую держал в одной руке. В другой был пустой термос для кофе. Он чувствовал, как Эстер и, возможно, Анна, оценивают его наряд.

– Я собирался перекусить перед работой, – сказал он и на минутку поставил на землю термос, чтобы через голову натянуть рубашку.

– Тогда не будем тебя задерживать, – произнесла Эстер.

– Нет, нет. У меня есть время, – быстро отозвался он. – Я просто хотел объяснить, почему одет неподобающе. Это ничего?

– Ты совершенно нормально одет, – сказал Джозеф.

Эстер кивнула, хотя было тяжело понять, соглашалась ли она с тем, что он выглядел приемлемо, или просто была готова продолжать прогулку.

Стюарт не знал, как себя вести в такой ситуации. В другое время он начал бы вежливую беседу, но раз эта прогулка по природе своей являлась религиозной, наверное, правильнее было молчать. Он прошел несколько минут в тишине, изучая затылки Джозефа и Эстер, пока они вели их процессию на север. У Стейтс-авеню они замедлили шаг и пересекли широкую Набережную. Эстер обеими руками вцепилась в ограждение и уставилась в океан.

Конечно, они хотели прийти сюда – на место, где в последний раз видели Флоренс живой. Было раннее утро, не настал и десятый час, и на пляже еще царила тишина. Через некоторое время прибудут спасатели, протащат свои вышки к кромке воды и дадут длинный свисток, обозначая, что плавать безопасно.

Стюарт знал спасателей, которых этим летом назначили на Стейтс-авеню. Бинг Джонсон и Нил Фармер оба были хорошими парнями, но ни один не мог похвастаться его опытом. Стюарт отправился искать их ночью прошлого воскресенья после разговора с Эстер. Когда он нашел их, в любимом баре недалеко от Больничной палатки Вирджиния-авеню, он передал ее послание – но еще попросил в деталях описать спасение Флоренс.

– Она пыталась выплыть всего минуту, – сказал Бинг, который был, казалось, уже на четвертом стакане разбавленного бурбона. – Когда мы добрались до нее, она уже потеряла сознание.

Стюарт жаждал ответов, но ни Бинг, ни Нил не могли дать ему никакой конкретики. Если бы только Стюарт был на вышке Стейтс-авеню, как всегда. Он мог бы добраться до Флоренс быстрее. Или она могла и вовсе не отправиться в воду, удовольствуясь едкими шуточками, которые отпускала бы в его сторону с земли.

Эстер покачала головой, будто пытаясь вытряхнуть из головы образ мертвого тела дочери. Джозеф отвел ее от ограждения. Айзек и Гусси последовали за ними, а Анна и Стюарт оказались в хвосте. Стюарт сознательно замедлил шаг, позволяя расстоянию между собой и Айзеком вырасти.

– У тебя, наверное, не было возможности узнать ее поближе, – предположил Стюарт.

Анна ничего не ответила.

– Она была особенной. Другой. Не такой, как остальные девчонки здесь.

Анна кивнула, затем вытерла глаза.

– Прости. Я не хотел тебя расстраивать.

– Нет, нет. Ты прав, что хочешь поговорить о ней.

Они прошли мимо киоска гадалки, где рекламировались расклады таро за два доллара.

– Тяжело, наверное, оказаться в такой ситуации. Особенно, когда едва знаешь семью.

– Все не настолько плохо, – сказала она. – Впервые за три месяца я чувствую, что приношу пользу.

– Уверен, ты очень помогаешь.

– Эстер многим напоминает мне мать.

– Должно быть, ты скучаешь по ней, – сказал Стюарт. – По матери.

– Да.

– Это правда, что когда мистер Адлер жил в Европе, они с твоей матерью были вместе?

Анна широко распахнула глаза.

Стюарт понял, что зашел слишком далеко.

– Или просто Флоренс так думала.

Анна громко расхохоталась.

– Что? – с улыбкой спросил Стюарт. – Смешно представлять их вместе или смешно представлять, как об этом беспокоилась Флоренс?

– Может, и то и другое?

– Ты была темой нескольких писем.

– Не могу даже представить, что думала Флоренс, – сказала она. – Из ниоткуда появляется странная девушка. Она даже не дальняя родственница, но ее селят в твою старую комнату.

– Никто не жаловался, – пояснил он, жалея, что не может поймать ее взгляд. Ему казалось, что она чувствует себя лишней.

На Вирджиния-авеню семья прошла мимо больничной палатки, но никто не высказался по этому поводу.

– Так что, ты не будешь ни подтверждать, ни опровергать догадку Флоренс?

Анна улыбнулась.

– Если я тебе расскажу, ты должен пообещать, что не обмолвишься об этом.

Он поднял вверх три пальца в знак обещания.

– Они были обручены.

Стюарт не смог скрыть своего удивления – не стал даже пытаться.

– Мистер Адлер и твоя мать?

Анна кивнула.

– Я подозреваю, что он разорвал помолвку, когда встретил Эстер.

– Потрясающе.

– Я знаю.

– Думаешь, он все еще любит ее?

– Кого? Мою мать?

– Ну да.

– Полагаю, нет, – сказала Анна, как будто никогда не задумывалась даже о самом вопросе, не то что об ответе. – Не думаю, что это хоть сколь-нибудь важно.

– Разумеется, это важно.

Анна в удивлении подняла брови. Она начала что-то говорить, но тут же оборвала себя, крепко сжав губы.

– Что ты хотела сказать? – спросил Стюарт.

– Ничего.

– Что-то.

– Просто, – сказала Анна, – иногда, когда он смотрит на меня, мне кажется, что он мысленно меняет черты моего лица, пытаясь вспомнить лицо матери.

Стюарту нечего было на это ответить. Он вспомнил зернистую фотографию Флоренс, которую напечатали в «Пресс», когда она проплыла вокруг острова прошлым летом. Она идеально запечатлела ее, но ему нравилось думать, что даже через тридцать лет фотография не понадобится, чтобы вспомнить ее лицо.

Их процессия прервала свой марш возле «Конфетной компании Джеймса». Незнакомая женщина остановила Эстер. Когда Стюарт и Анна приблизились, он услышал, как женщина расспрашивает Эстер о семье.