Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

– Всё правильно, – сказал Сапиго. – Позвоните мне, когда придёте. Договорились?

– Ладно.

У двери парадной Ульяна привычно стала искать в сумке ключи. Потом вспомнила, что бросила их под ноги Аркадию. Жаль, не в харю. Немного помешкав, она решилась и нажала номер своей квартиры. А что сказать, когда он ответит? Ульяна понятия не имела. Но это было не важно. Никто не ответил. Она вызывала несколько раз, потом не выдержала трелей домофона и нажала отбой. В её комнате горел свет. Ульяна набрала номер квартиры соседей. Ответил мужской голос. – Слушаю.

– Здравствуйте, я ваша соседка, я забыла ключи, – сказала она. – Откройте мне, пожалуйста.

– Ну ага, конечно, – хмыкнул сосед.

Ульяна достала телефон и набрала Аркадия. Он не отвечал. Ей представилось, как он с ухмылкой смотрит на экран смартфона и думает: «Что, запрыгала, сучка?! То-то же». Трясущимися руками Ульяна написала эсэмэс: «Какая же ты тварь аркадий». Но отправить не успела. Открылась дверь, вышел мужчина с косматой собачонкой в руках.

– Сейчас пописаем и покакаем, – сказал он ласково.

«Надо было собаку завести, а не мужа», – подумала Ульяна, забегая в парадную. В голове сформировался план действий – звонить и стучать, пока дверь не откроют. Если дверь не откроют, вызвать полицию. Если и полиции не откроют… Ладно, до полиции ещё надо дожить. Может быть, откроют сразу, суки!

Она выскочила из лифта и накинулась на дверь квартиры, как раненая тигрица на охотника, рого перекосило патрон в винтовке. Ульяна кричала, рычала, колотила кулаками, пинала ногами и била по кнопке звонка. В какой-то момент она почувствовала, что все соседи уже собрались у дверных глазков. «Прекрасно», – подумала Ульяна.

– Аркадий, открой дверь немедленно! – закричала она. – Я вызову полицию! Они дверь спилят к хуям собачьим!

«Полиция двери не спиливает. У полиции даже нет необходимых инструментов. Ты дура, что ли?» – ответил воображаемый Аркадий.

Минут через десять Ульяна выдохлась, села на корточки и достала телефон. Её колотило. Она пыталась придумать, что скажет дежурному. А если тот её просто пошлёт? «На семейные скандалы, женщина, мы не выезжаем. Муж вас даже не бил. А если и бил, сами наверняка жопой где-то крутили». Нет, глупости, такого ей точно не скажут. Может, соврать, что дом заминирован? Это точно сработает. Приедет целый батальон ментов, и всех выгонят на улицу. Пьяного Аркадия, бомжа, тупых, равнодушных соседей, которые сейчас на неё смотрят в свои дверные глазки. Ульяна выставила средний палец и показала во все стороны. Она набрала «112», но нажать «вызов» не успела. Из-за двери послышался тихий, хриплый смех. На секунду ей стало не по себе. Но Ульяна быстро взяла себя в руки.

– Скотина, быстро позови Аркадия, – сказала она в замочную скважину.

– А я здесь, – ответил Аркадий.

Теперь над ней смеялись двое. Ефим – зловеще, туберкулёзно. Аркадий – тонко, немного по-детски.

– Ты с ума сошёл? – спросила Ульяна, слыша себя со стороны.

– Сь ума сосой, – передразнил Аркадий.

– Аркаша…

– Айкася хахаха!

Её будто выпотрошили. Ульяна развернулась шла прочь. Между четвертым и третьим этажом она повалилась на грязный пол рядом с мусоропроводом и попросила Бога послать ей мгновенную смерть.

Но вместо смерти появился парень с пакетом мусора в руках. Поглядев на Ульяну, он сказал:

– Хювя илта.

– Ой, уйди ты! – ответила она и закрыла глаза.

Выбросив мусор, он ушёл. Но через несколько минут вернулся с клетчатым пледом и накрыл её.

– Рыцарь! – сказала Ульяна.

– Коко, – ответил парень, принюхиваясь.

«А, решил, я нажралась, как мило!»

Он немного потоптался, сел на ступеньку, достал пачку сигарет и мотнул головой: садись рядом. Ульяна выбралась из-под пледа. Они закурили.

– Ты по-русски говоришь? Понимаешь? – спросила она.

– Медленно, плохо, – ответил Коко. – Пухутко суомеа?

– Что?

– Спик инглиш?

– Да. Но не ахти как.

– Ахтикак, – повторил он. – Ахтикак. Сегодня плохая погода. Да?

– Жизнь тоже не бог весть, – сказала Ульяна.

– Бог есть, – согласился Коко. – Я люблю Бога.

– А он тебя?

– Бог любит меня.

– Повезло.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Ульяна.

– Меня зовут Коко.

– Да я уж поняла.

– Пойдём? – сказал он.

– Зачем?

– Я приглашал вас в гости, пожалуйста, – сообщил Коко, затушил хабарик и выбросил в мусоропровод.

Квартира была однокомнатная, с маленькой прихожей и коридорчиком в три шага длиной. Ульяна сразу зашла в ванную и долго мыла лицо и руки. Коко постучал, приоткрыл дверь и спросил:

– Кушать?

– Найн, – ответила Ульяна. – Нет в смысле.

– Я готовиль вкусный кала.

– Что ты готовил?!

Он достал смартфон, заглянул в переводчик.

– Риба. Жарьеный риба. И вароный картоська.

– Я не хочу рыбу, да и картошку тоже. Спасибо.

– Ой, блят, – сказал Коко испуганно и убежал.

Вернулся он с чистым полотенцем.

– Пожалюсто.

– Спасибо. Как это на финском? – спросила Ульяна, вытирая лицо.

– Киитос.

– Киитос, – сказала она.

– Оле килтти.

– Пожалуйста? – догадалась Ульяна.

Она вышла следом за Коко на кухню и устало опустилась на стул.

– Меня как будто изнасиловали.

Он достал из холодильника бутылку водки.

– Не знаю даже, – сказала Ульяна. – Но, наверно, ты прав.

– Прав, прав, прав, – повторил Коко и поставил на стол две стопки.

Выпили не чокаясь, молча. Ульяна прикрыла ладошкой обожжённый рот, потом вытерла накатившие слёзы.

Коко спохватился, достал сырную нарезку, маринованные огурчики, сервелат. Ульяна взяла ломтик сыра.

– Плохо, – вздохнул Коко. – Надо сказать полиции.

– Ой, да была я там. Им насрать.

Коко покосился в смартфон, видимо уточняя, что означает слово «насрать».

– Мне этот майор говорит, что муж прав. Представляешь?

– Муж? – удивился Коко.

– Да. Теперь, видимо, уже бывший. Скотина, тварь, пидор, гнида, членосос, гад, гад, сволочь.

– Изнасилвованивае – это очень плохое, очень тяжелое престулпление, – тщательно выговорил Коко. – Какое ещё изнасилование? А, да я не в прямом смысле. Не бери в голову.

– Брать в голову? – удивился он.

– Наоборот, не брать.

– Почему? Что?

Ульяна сама наполнила стопки.

– Ты ничего же не знаешь всё равно. Это долго рассказывать.

– Изнасилование, – сказал Коко. – Чьорт возьми, блят.

– Не было изнасилования. Это фигура речи. штейн?

– Шпрейхен зи дойч?

– Нет. Это от дедушки осталось. Дедушка три года в лагере провёл.

– ГУЛАГ? – спросил Коко.

– Ну какой ГУЛАГ в Австрии? Он в плену был, понимаешь? У немцев.

– А потом в ГУЛАГ?

– А потом он на Дальнем Востоке служил. И на Украине. Ой, всё, давай выпьем.