Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

– Спасибо.

– У меня к вам дело есть. Надо встретиться.

– Ох, Лев Павлович, я сейчас не в форме. Тяжёлый период в жизни. Давайте как-нибудь потом?

Она вдруг вспомнила, как Бражников жал Аркадию руку.

– А лучше никогда.

– Речь о вашем сыне, Ульяна Владимировна.

Она открыла глаза и села так резко, что в голове зазвонил колокол боли.

– О Виталике?

– Ну да. О Виталике.

– Что-то стало известно?

– Пока рано говорить. Но всё может измениться. Поэтому лучше встретиться.

– Где? Когда?

– Сейчас одиннадцать часов. Кстати, я вас не разбудил?

– Да это вообще не важно.

– Ага. Давайте в два часа. У меня как раз обеденный перерыв. Подъезжайте к Управлению. Прогуляемся.

– Да, да, – сказала Ульяна. – А вы Аркадию звонили?

– Звонил. Он трубку не взял. Наверно, на работе занят?

Ульяна не ответила.

– В общем, жду вас, – сказал Бражников.

Он стоял у входа и курил. День выдался ясный, немножко морозный. Бражников чуть-чуть щурился на солнце.

– Здрасьте, – сказала Ульяна.

– Здравствуйте ещё раз, – ответил Бражников. – Выглядите хорошо. А говорили, что не в форме. мал, болеете.

Ульяна машинально поправила волосы. Перед выходом из дома она набралась смелости и выпила рюмку водки. Сначала показалось, что она совершила страшную ошибку. Водка встала в горле огненным комом, затем рванула вверх, норовя вылететь из носа. Но Ульяна каким-то чудом справилась, проглотила, немного отдышалась и прижала к глазам полотенце. Слёзы текли в три ручья. А потом стало хорошо ло. Тошнота исчезла, и боль прошла. Показалось даже, что и лицо разгладилось, помолодело. Уже собираясь выйти из квартиры, Ульяна вернулась на кухню пила ещё рюмку. Проглотила почти как воду. И стало замечательно. Захотелось насвистывать какую-нибудь песенку, с хохотом расцарапать лицо Аркадию, разбить ботинком яйца Ефиму, если, конечно, они у него ещё не отвалились от сифилиса.

– Проблемы в семье, – сказала Ульяна. Она жевала «Орбит зимняя свежесть». И слова вроде бы выговаривала чётко.

– Я помню, да, – ответил Бражников. – Идемте, обо всём поговорим.

– К вам? – кивнула Ульяна на дверь управления.

– Ой, нет. В кафе посидим. Тут недалеко есть одно неплохое. У нас делать нечего. К тому же три дня назад фановую трубу прорвало. Говнищем до сих пор разит. После работы всю одежду в стирку кидаю. Кажется, что воняет.

– Говно, как известно, к деньгам, – зачем-то сказала Ульяна.

– Когда снится, то да. Но не всегда. Мне однажды приснился фонтан говна. Целый фонтан. Огромный, как бассейн. Но никакой прибыли мне это не принесло. На соседней улице они зашли в кафе-пекарню под названием «Стряпушка».

– Кофе? Пирожное? – предложил Бражников.

– Нет, я ничего не хочу.

– Может, хоть чаю?

– Ладно. Зелёный чай.

– Присядьте. Я принесу.

Ульяна села в дальнем углу. Бражников пришёл с подносом. Себе он взял два стаканчика кофе, пару пирожков, сосиску в тесте и кусок медовика.

– Ваш чай.

Бражников поставил перед ней стаканчик ком, в котором плавал пакетик «Гринфилда».

– Киитос, – ответила Ульяна.

– Что? Как вы сказали?

– Спасибо. Это по-фински.

– Я в школе учил немецкий. Артикли меня чуть не убили.

– Давайте поговорим о Виталике, – сказала Ульяна.

Ей показалось, что Бражников незаметно принюхивается к себе.

– Ситуация вот какая, Ульяна Владимировна. После нашей последней встречи… Вы помните, да?

– Безусловно. Вы моего мужа хвалили за то, что он бомжа привёл в дом.

– Кстати, он ещё живёт с вами?

– Он живёт с мужем. А меня Аркадий выгнал из дома, – со злым удовольствием сообщила Ульяна.

Бражников замер с пирогом у открытого рта.

– Да вы что?!

– Так и есть. Теперь бомж – я.

– Нехорошо, нехорошо, – покачал головой Бражников. – Что же получается? Ваш муж сделал доброе дело, а потом его обнулил?

– Получается так, – сказала Ульяна. – Давайте про Виталика…

– Ну вот. После нашей последней встречи много о вас думал. Переживал. Вспоминал. Вы мне стали сниться.

Ульяна чуть не поперхнулась чаем.

– Почти каждую ночь, – сказал Бражников. – Будто приходите, садитесь и смотрите молча.

– Надеюсь, не голая?

– Конечно, не голая! Почему голая? В одежде. Ульяна Владимировна, я ведь серьезно, без шуток. Меня совесть стала мучить, что я в своё время ничем вам не помог. Но тогда и возможностей было меньше. Ну кто я был? Простой лейтенант в райотделе. Мне даже взяток никто не предлагал. Сейчас всё иначе. Это я не про взятки. А про своё положение. Оно не самое высокое, конечно. И всё-таки я наладил связи, у меня появились неплохие возможности.

– Ближе к делу, Лев Павлович.

– В общем, я решил покопаться в деле вашего сына. Выяснить, что могло произойти.

– Выяснили что-нибудь?

– Пока нет, к сожалению, – сказал Бражников. – Ничего нового. Но отсутствие результата тоже результат, правда?

Ульяна пожала плечами.

– Не уверена. Это как умирающему больному сказать, что лечение бесполезно, но всё-таки это тоже результат.

– Ну я только начал. Изучил имеющуюся информацию. И намерен продолжать. В делах о пропавших без вести людях обычно нет ничего необычного. Часто всё стандартно.

– Только результата нет, – сказала Ульяна.

– Когда как. Мне, кстати, нужно будет поговорить и с вашим мужем.

– Бывшим.

– Уже?

– Да, ну а как ещё? Мы теперь разведёмся, видимо.

– Сочувствую.

– Спасибо.

– А вы, надеюсь, не на улице живёте?

– Крыша над головой у меня пока что есть, – сказала Ульяна. – Не волнуйтесь. А вы точно ничего больше не выяснили про Виталика?

– Да, точно.

Показалось, что Бражников на секунду замешкался. – Ага. То есть вы меня пригласили, просто чтобы сказать, что решили покопать это дело? И всё?

– Во-первых, должен же я был вам об этом сообщить. Правильно? Во-вторых, у меня к вам вопрос. – Слушаю.

– Если вдруг выяснится, что вашего сына нет вых, вы хотите об этом знать?

Ульяна молчала. Бражников не торопил, ел пирог. – Да, конечно, – сказала Ульяна. – Безусловно. Само собой. Тем более, если его убили, то надо ведь выяснить, кто это сделал. Правильно?

– Если убили, то конечно. Но ситуации бывают разные. Несчастный случай, самоубийство.

– Ну какое самоубийство?!

– Очень распространённая история. Представьте счастливую на первый взгляд семью. И вдруг муж уходит на работу и пропадает без вести. Потом оказывается, он по пути спрыгнул с моста в реку. А вроде бы ничто не предвещало.

– Виталик ребёнок.

– Дети себя тоже убивают, – сказал Бражников, запихивая в рот сосиску в тесте.

Ульяне захотелось, чтобы он подавился, захрипел, побагровел, выкатил глаза и сполз под стол, пердя и суча ногами.

– Это в плохих семьях такое бывает, – сказала Ульяна. – А у нас хорошая семья.