Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

Свои и Виталика. Интересно, Бражников уже звонил Аркадию?

Кажется, Коко пытался подпевать. Получалось не очень здорово. Ульяна закрыла дверь, достала из сумки телефон. От Светы пришло эсэмэс: «Уль, перезвони, как сможешь».

Она перезвонила.

– Я уже волноваться начала, – сказала Света. – Рассказывай.

– А что рассказывать, – ответила Ульяна. – Я ушла от Аркадия.

– Да ты что! Насовсем?

– Думаю, да. Мы, наверно, разведёмся.

– Но точно не знаешь?

– Я уже ничего точно не знаю. Всё посыпалось и перевернулось с ног на голову. Вообще-то, Аркадий меня выгнал.

Света немного фальшиво ахнула.

– А бомжа своего оставил?

– Оставил.

– Дааа, – сказала Света. – Дааа.

«Что ты дакаешь, дура?» – подумала Ульяна раздражённо.

– Такие вот дела.

– Ты где остановилась? В гостинице опять?

– У знакомого, – сказала Ульяна.

– У знакомого? – спросила Света дурацким заговорщицким тоном.

– Да, это просто знакомый. Он вообще даже не русский.

– Хач, что ли?

– Какой ещё хач?! Финн.

– Ого. Где ты его нашла?

– Я его не нашла.

– Он тебя нашёл, получается?

«Так и получается», – подумала Ульяна.

– Давай о другом чём-нибудь.

Света не слышала.

– Как он из себя? Может, тогда и хорошо? Аркашу в отставку?

– Аркаша сам меня отправил в отставку. Разве ты не поняла этого раньше?

– Ну, не знаю. Вдруг он выгонит своего друга и приползёт к тебе на коленях, будет умолять простить и вернуться?

– Да мне уже всё равно, – соврала Ульяна.

– Ну-ну.

«Что ну-ну, дура, блядь?!»

Она кое-как сдержалась, чтобы не сказать это вслух. – Давай сменим тему, Свет.

Та легко согласилась и стала рассказывать про себя. Сегодня утром в магазине с ней заигрывал охранник, пару раз подмигнул, а потом игриво спросил, не спрятала ли она что-нибудь под одеждой. От Глазова пришло очередное письмо из колонии. Просит срочно выслать денег. Иначе его изнасилуют всем отрядом.

– Ага, ага, ага, ага, ага, – бормотала Ульяна, разглядывая пальцы на ногах.

Она подумала, что кроме вещей заберёт у Аркадия кота. В конце концов, это она принесла его котёнком из приюта. Значит, Федя принадлежит ей.

В комнату заглянул Коко.

– Я прикотовил, можно кушать, – сказал он.

– Иду, – ответила Ульяна.

– Куда? – спросила Света.

– Мне пора.

– Я же ещё не всё рассказала.

Ульяна нажала отбой. Стало немножко неудобно. Но она переборола это чувство, включила «режим полёта» и воткнула в телефон зарядное устройство.

Коко накрыл на стол. Достал водку. Выпили по рюмке. Памятуя о прошлом вечере, Ульяна решила, что чуть позже можно будет выпить ещё одну и на этом остановиться. Она попробовала суп. Он был горячий, вкусный, острый и немножко сладкий.

– Нравится? – спросил Коко.

– Очень! Очень! Я такое даже в ресторанах не ела.

Ульяна задумалась, когда она вообще была ране последний раз. Не к месту вспомнился Аркадий, который как-то раз попытался сварить яйца, но опрокинул кастрюльку и чуть не ошпарил свои собственные. Стало смешно, в то же время грустно и противно от того, как всё в итоге закончилось. Хотя ещё ни черта не закончилось. Она подумала о похоронах свекрови и не смогла подавить жалости к мужу. Потом подумала о Виталике. О Ефиме. Все эти тяжёлые мысли вставали перед ней как стена, через которую невозможно перелезть.

Коко тронул её за руку.

– Задумалась, – сказала Ульяна.

– Про плохое?

– Нет, нет, просто так.

– Про плохое, – заключил Коко.

Он разлил по второй.

– Ладно, ещё одну и всё. А то будет как вчера.

– Вчера всё было хорошо.

Ульяна вспомнила перебитую инсультом свекровь и вздохнула:

– Кому как.

– А? Что? Не понял.

– Выпьем за твоё здоровье, Коко.

– Но я сторов.

– Тем более.

Они выпили. Ульяна вдруг вспомнила сон фрами.

– Коко, ты веришь в нумерологию?

– А? Что это есть?

– Цифры. Ты веришь в цифры?

Он неуверенно пожал плечами.

– Та, цифры – это точная вещь, та.

– А в сны веришь?

«Господи, какую чушь я несу!»

– Я не помню сны.

– Недавно мне приснился сон. Странный. Но что-то в нём есть. Надо купить лотерейный билет.

«Это в тебе уже водка говорит, пьянь ты», – сказал внутренний голос.

– Хорошо. Я куплю, – сказал Коко. – Завтра. Та? Та?

Ульяна встала, обошла стол и села к нему на колени. Они стали целоваться. Ей показалось, что теперь это по-настоящему. Она держала его за голову. Он гладил её спину. Откуда-то вывалился Аркадий, схватился за голову, заплакал и стал лупить себя кулаками по лицу. Ульяна засунула Коко в рот язык, со вкусом водки и рыбного супа. Он немножко застонал.

Потом она трахнула его прямо на стуле. Отскакала так, что он стал биться затылком о стену и скулить. После небольшой молчаливой передышки уже Коко трахнул Ульяну на полу и кончил ей на живот.

Спать они легли вместе. И под утро трахнулись в третий раз.

Ульяна проснулась и посмотрела на часы. Было начало двенадцатого. Коко уже встал. С кухни доносился его голос, он разговаривал с кем-то по-фински и, кажется, ругался. Или просил прощения? Интонации то и дело менялись. Потом стало тихо. Ульяна почувствовала запах табачного дыма. Под подушкой она нашла трусы, разгладила и надела. Бюстгальтер валялся в ногах.

Вошёл мрачноватый Коко и, смущённо глядя на её титьки, сказал:

– Топрое утро.

– Доброе утро, – ответила Ульяна настороженно. – Помоги застегнуть.

Коко легко справился с крючками на застёжке бюстгальтера.

– Встанешь? – спросил он. – Я прикотовил савтрак.

– Да. Но есть я не хочу.

– Похмелье?

– Нет, сегодня нет.

– Хорошо.

Он вздохнул. Посмотрел куда-то в угол.

– Ты чего? – спросила Ульяна. – Случилось что-то?

– Кое-что толшен скасать для тебя.

– Говори.

– На савтраке. Я там.

Коко ушёл на кухню. Ульяна натянула опостылевшие джинсы и футболку. Включила телефон. Никто не звонил и не писал. Что он там собрался сказать? Может, у него ВИЧ, но вчера он забыл в этом признаться? Или он хочет позвать её замуж? Но почему с таким видом, будто проглотил палку?

Она умылась, почистила зубы. Посмотрела на себя в зеркало. Волосы торчали во все стороны. Ульяна собрала их в хвост, нашла в кармане красную резинку и перетянула.

Коко сидел за столом и курил новую сигарету. На завтрак он приготовил две чашки кофе и несколько бутербродов с сыром.

– Теперь говори, – сказала Ульяна.

– Кахви, – ответил Коко и показал глазами на чашку.

– Не хочу я кахви. Говори, что происходит.

– Та, скашу. Хорошо. Ты нерфничаешь.

– Конечно, я нервничаю, ещё бы! Всё вроде было хорошо, и вдруг какой-то непонятный напряг.

– Что? Какой слово? Напраг?

– Не важно. Если хочешь, чтобы я ушла, то сразу скажи, без намеков, полунамеков и прочего.