Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

Этот год прямо-таки летит. Но, хотя и прошло уже больше половины, я все еще чувствую неопределенность. Всегда думала, что поступлю в университет со свежей головой и без проблем. Думала, что это будет началом новой жизни. Но до университета осталось полгода, а все еще больше запуталось из-за Джейкоба, да и пунктики никуда не делись.

Я примирилась с тем, что мы с Ивой-крапивой — одним из моих главных пунктиков — никогда не станем близкими подругами. Конец всему положила пятница.

Мы обе читали одну и ту же газету, пока ждали сестру Луизу в ее кабинете. В одной из статей уже в который раз обсуждались похороны некого итальянского бизнесмена, предположительно убитого.

— Вы, новые австралийцы [8] Иммигранты. , носите много черного, да? — спросила она, разглядывая изображение.

— Новые австралийцы? — скептически переспросила я. — Я? Новая австралийка?

— Да.

У нее хватило наглости притворно удивиться моей вспышки ярости.

— Да как ты смеешь называть меня новой австралийкой!

— Ты итальянка, разве нет?

— Я итальянского происхождения, спасибо, что напомнила! — рявкнула я. — А еще я на два месяца старше тебя, так что, если мои сведения верны, новая австралийка как раз ты — аж на два месяца новее меня!

Она закатила глаза и покачала головой.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты представительница нацменьшинства.

— Ничего подобного! — яростно выплюнула я. — Я австралийка, а мои бабушка с дедушкой были итальянцами. Они называются европейцами, а не нацменьшинствами. Люди используют это слово, чтобы всех нас загнать в одну категорию. И если тебе действительно интересно, Ива, разница между моими и твоими предками в том, что твои сюда приехали на сто лет раньше, а у моих на ногах не было кандалов. Мои были свободны, а твои — нет.

— Твои предки были на стороне Германии во Второй мировой войне! — закричала она. — Они, может быть, убили моего дедушку и дедушку Джона. На войне они были друзьями.

— Мои дедушка и дядя были в трудовом лагере в Аделаиде, так что я очень сомневаюсь, что они убили твоего дедушку или дедушку Джона.

— Ну, один из тысячи твоих дядей вполне мог бы. А моей бабушке пришлось одной поднимать на ноги десятерых детей!

— Во всех итальянских семьях не наберется тысячи родственников, и моей бабушке пришлось заботиться о себе в стране, языка которой она не знала, а все люди были чужими.

— Ну, тогда ей надо было выучить язык.

— Ну, может, у нее не было возможности, а твоей бабушке надо было почаще говорить «нет» твоему дедушке, чтобы не остаться с десятью детьми. Во всяком случае, я уверена, что бабушка Джона должна была ей помочь.

— Уверена, Джона не обрадовали бы такие замечания о смерти его деда.

— Ив, по-моему, Джону пофиг. Ему на все пофиг.

— Думаешь, так хорошо его знаешь, Джози? Чего ты добиваешься, делая вид, что так хорошо его знаешь?

— Может, вы и знакомы всю жизнь, Ива, но, думаю, я знаю его чувства немного лучше, чем ты.

— Не воображай, что знаешь что-то о моих отношениях с Джоном. Они глубже, чем ты считаешь.

Тут разговор прервала сестра, с любопытством посмотрев на нас, потому что мы обе надулись. Но я уже прошла тот период жизни, когда меня беспокоили мысли сестры Луизы. Я ей не нравлюсь, ну и что из этого? Наверное, потому, что вместе с Ивой-крапивой просто считает меня иммигранткой. Интересно, а Джейкоб тоже так обо мне думает? А его семья?

Думаю, в конечном итоге какой бы умной я ни была и чего бы ни достигла, для этих людей я так и останусь в какой-то мере иммигранткой из Глиба.

Знаете, как неприятно? Почему они не могут понять, что это и моя страна тоже? Почему мне хочется проклинать эту страну так же сильно, как и любить? Когда я найду ответы, и найду ли вообще, изменится ли что-нибудь?

Я облегченно выдохнула, когда Джейкоб забрал меня с работы в адвокатской конторе после обеда. Мне необходимо было его присутствие, чтобы успокоиться, чтобы знать, что он меня принимает. В лифте он наклонился и поцеловал меня, но остановился, когда двери открылись.

— Закрой глаза, — сказал он и потащил меня наружу.

— Что ты делаешь? Нас же все увидят!

— У меня тебе сюрприз.

— У меня для тебя сюрприз, — поправила его я.

— У тебя тоже? — удивленно спросил он.

— Нет, — покачав головой, сказала я. — Правильно не «тебе», а «для тебя».

— Без разницы, — раздраженно отмахнулся Джейкоб. — У меня есть для тебя сюрприз.

— Что это?

— Глупышка, если я скажу, это будет не сюрприз, так что угадай.

— Дай подсказку.

— Просторный, — сказал Джейкоб, целуя меня. — С окнами, — добавил, крепко сжимая меня в объятьях. — Там нет ковшеобразных сидений, — выкрикнул он, поднимая и разворачивая меня.

— Машина, — завопила я, не обращая внимания на окружающих людей.

Мы побежали по ступенькам здания суда туда, где был припаркован старый «холден» синего цвета с металлическим отливом.

— Недели две назад кто-то оставил его в гараже Даррена, так что мы поставили новый двигатель, немного подремонтировали и покрасили.

— Теперь без мотоцикла? — спросила я, заглядывая в салон.

— Он у меня еще есть, но тебе больше никогда не придется на нем ездить, — гордо заявил Джейкоб. — Так что думаете, леди Жозефина? — Он поклонился.

Я сделала реверанс и засмеялась.

— Милорд Джейкоб, я в самом деле поражена, — сказала я, драматично падая в его объятья, словно ослабев от избытка чувств.

Майкл, несясь, как сумасшедший, сбежал к нам по лестнице.

— Что с ней случилось? — спросил он, вырывая меня у Джейкоба.

— Майкл, это просто шутка.

Мы с Джейкобом истерически смеемся.

— Чертовы дети. И в чем прикол? — спросил он.

— У Джейкоба есть машина. Разве не потрясно? Он ее сам собрал.

— «Холден». Люблю «холдены», — сказал Майкл, лукаво посмотрев на меня. — Я там сделал своего единственного и неповторимого ребенка.

Он ушел, оставив меня стоять с открытым ртом.

— Ужас, — простонала я. — Как можно так запросто обсуждать это при людях?

— На самом деле, по-моему, это жутко эротично, — сказал Джейкоб, глядя на уходящего Майкла. — В «холдене» они с твоей мамой сделали великую Жозефину Алибранди. Может, в этом самом «холдене»?

— Это мог бы быть «мерседес». Думаешь, моя жизнь была бы другой, если бы меня зачали в «мерседесе»?

Он засмеялся и открыл дверцу, впуская меня.

— Тебе надо было это видеть, Джоз, — воскликнул он, будто взволнованный мальчишка. — Это была кучка металлолома, а я его собрал!

— Ну, а кто-то говорил, что у тебя не получится? Я всегда думала, что ты гений.

— А? — краснея, спросил он.

— Ага!

Перед тем как повернуть ключ зажигания, Джейкоб нежно поцеловал меня в губы.