Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

— Так нашей парой рабочих рук стал Маркус Сандфорд. Он давил помидоры с нами, помогал выращивать шпинат, смотрел за садом, всё делал!

— Но другие женщины этого так просто не оставили, — простонала нонна Катя. — Патриция, помнишь сеньору Гренальдо? Та ещё сплетница! Она же обязана была спросить: «А что какой-то мужчина делает в доме Кати Алибранди?». Любопытная Варвара!

— Но нам было всё равно. Всё было невинно! — вскинулась тётушка Патриция. — Он помог нам. Он любил моего маленького Роберто и даже помог освободить твоего дядюшку Сальваторе, Роберто.

— Маленький Роберто – это тот, который умер? — спросила я.

Нонна с тётушкой обе перекрестились и поцеловали кончики пальцев.

— О, радость моя, Робертино. Я ещё оплакиваю его, Катя. Мне всё ещё очень тяжело.

— Однажды мы не смогли его найти, и все кинулись на поиски. Итальянцы, австралийцы, испанцы... все, — начала рассказывать нонна. — Мы целый день искали маленького Робертино. Маркус? Он только этим и занимался.

— Даже австралийки стали подходить с чаем и сэндвичами, пока мы молились и плакали. Позже вечером, когда мы сидели на веранде, наблюдая за фонарями, виднеющимися сквозь деревья, подошёл Маркус, держа что-то в руках. Он плакал. Я плакала. Патриция плакала. Мы пошли ему навстречу, чтобы посмотреть, что он держал.

— Это был мой маленький Робертино. Он утонул в ручье, — тихо сказала тётушка Патриция. — Всё ещё плача, он передал мне Робертино.

— А я всё вопила и вопила, — продолжила нонна Катя. — Кричала от злости. Я винила Маркуса Сандфорда. Винила эту страну. Если бы с нами были мужчины, мы были бы в состоянии проследить, чем занимается Робертино, но мы были слишком заняты, будучи вместо них во главе дома, потому что наших мужчин австралийцы забрали в свои лагеря.

— Все в городе пришли на похороны. Помнишь, Катя? Но мы больше никогда не видели Маркуса Сандфорда.

Я бросила взгляд на нонну, но она отвернулась. Почему-то я сомневалась, что та в самом деле больше никогда его не видела.

— Хватит о прошлом. А что насчёт тебя, Джозеппина? У тебя есть парень? — спросила меня тётушка Патриция.

— У меня сотня парней, тётушка, — ответила я. Поцеловала ее, подняла полный бочонок помидоров и отнесла их туда, где были мама с дядей Рикардо.

Как и во все дни томатов, на ужин мы ели спагетти, сделанное своими руками. Традиция, от которой мы никогда не откажемся. Традиция, от которой, вероятно, я сама не откажусь, потому что, подобно религии, воспитание сидит так крепко, что, куда бы вас ни занесло, забыть его попросту невозможно.

На 29 июля приходился День святой Марты, и в его честь мы проводили традиционный пеший марафон. Подобные события я ненавидела особо.

К восьмому классу случай увидеть монахинь в кроссовках перестал будоражить, и единственное, что радовало в эти дни — возможность надеть то, что нравилось.

Как обычно, пройдясь по родным в воскресенье, я собрала сто долларов для «Международной амнистии» [9] «Международная амнистия» (Amnesty International) - одна из крупнейших международных правозащитных организаций, которая борется за права людей и действует более чем в 150 странах мира. , а в понедельник мы сидели в классе и слушали, как сестра Луиза дает те же наставления, травит те же шутки и выдает те же угрозы, что и год назад.

Наверное, нытье Серы завладело моим вниманием лишь благодаря эффекту попытки организовать пятьсот учеников.

— Трей Хэнкок в Сиднее, — выпалила она, когда последние ученики вышли. — Он остановился в «Сибил Таун-Хаус».

Трей Хэнкок – солист группы «Гипнотизеры». Он из Штатов и самый великолепный парень в мире.

— Зачем она нам это рассказала? — спросила я Ли.

— Бога ради, Джози. Ты хочешь провести остаток дня, приглядывая за этими идиотами?

— Откуда ты узнала, что Трей Хэнкок в Сиднее? — спросила Анна.

— Молли Мельдрум намекнула на это в «Теленеделе», а моя кузина работает в «Сибиле» и говорит, что видела его.

— И слово это стало Писанием, — съязвила я.

— Что ж, я пошла, — сказала Сера, подтягивая черные колготки прямо посреди дороги.

— Сестра раскудахчется.

— Сестра, сестра, сестра, — передразнила Сера. — Господи, Джози, живи рискованно. Можно подумать, она назначила тебя Богом.

Ли пожала плечами и посмотрела вслед удалявшимся ученикам:

— Полагаю, это лучше, чем плестись в хвосте марафона.

— Знаю, что лучше, Ли, но не могу. Я же куратор.

— Кто будет тебя проверять, Джоз? — спросила Анна. — Ты только вообрази, если нам удастся увидеть Трея Хэнкока! Можешь представить, если мы с ним поговорим?

— У меня фотоаппарат, — добавила Сера, доставая его. — Представь, что мы с ним сфоткаемся, а?

— Но кто будет направлять потеряшек или отставших? — продолжила я спорить. — Я должна идти позади всех учеников.

— Ой, молодчина, Джоз. Есть чем гордиться, — саркастически заметила Сера. — Тогда марафон займет у нас на два часа дольше, чем у остальных.

— Дерьмовая работенка, Джози, — сказала Анна. — Пусть Ива руководит.

Подошел автобус, и прежде чем я поняла, что случилось, наша четверка запрыгнула в него и переместилась в самый конец, всю дорогу хихикая.

— Если я его увижу, сразу наброшусь, — сказала Сера, доставая косметичку.

— Пригнись, — скомандовала Ли, толкая меня вниз. По-прежнему истерично смеясь, мы сели на пол автобуса, предоставив Ли выглядывать и сообщить нам, когда горизонт будет чист.

Автобус остановился, и мы посмотрели друг на друга со страхом, но все еще смеясь.

— Мы на перекрестке, и его переходит половина школы, — прошептала Ли, заливаясь смехом.

— О бог мой, боже, божечки, — запричитала Анна, зажмурившись, и попыталась втиснуться под сиденье.

Когда автобус снова тронулся, мы с облегчением перевели дух и устроились поудобнее, наслаждаясь поездкой.

Я не вполне понимала, где мы предполагали встретить Трея Хэнкока. Может, в фойе, где он представится и пригласит нас в свой номер побеседовать о мире во всем мире.

Мы добрались до «Сибил Таун-Хаус» и, не желая быть замеченными, воспользовались открытым лифтом, рванули внутрь и стукнули по первой попавшейся кнопке, лишь бы двери поскорее закрылись.

В «Сибил Таун-Хаусе» размещалось много кино- и рокзвезд, так что персонал косился на шатавшихся по коридорам подростков. Мы бродили уже с полчаса, и я подумала, что если кузина Серы тут работала, то могла хотя бы намекнуть, где искать.

— Се ля ви, — танцуя сказала Сера, когда мы спускались в лифте вниз. Она учила Анну вогу – стилю танца с быстрыми движениями рук, который прославила Мадонна.

Тут мне стало не по себе. Что, если на одной из остановок была перекличка? Что, если полиция разыскивает четырех пропавших девушек? Что, если моей маме позвонили из школы и сообщили о моей пропаже?