Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

Особенно это было понятно из-за того, что опубликована эта фотография была с аккаунта «Маминых тостов» с надписью: «Вечно юное настроение».

У меня сердце упало в пятки. Я промотала твит вниз и увидела, что он собрал больше тысячи ретвитов, хотя и был опубликован меньше часа назад. «Фу, теперь я точно не ее фан», – было написано в одном из ответов. «Оказывается наша Пэтти та еще светская львица», – такой был еще один ответ, к которому была прикреплена гифка с Кристен Уиг в образе пьяной Золушки из одного старого эпизода шоу «Субботним вечером в прямом эфире». И был еще один твит, который задел меня больше, чем я могла себе представить: «Теперь понятно, почему ее твиты на этой неделе были такими отстойными».

Я была уверена в том, что мы с Джеком закопали топор войны, поэтому всю неделю даже не заходила в «Твиттер» – он полностью перешел в руки Тэффи, и я даже отключила уведомления от твитов Джека. Возможно, я не должна была воспринимать это так болезненно, но я ничего не могла с собой поделать.

– Он не мог этого сделать, – моментально сказала я в его защиту.

– Тогда почему он не удалил этот твит? – спросила Пуджа. – В любом случае это, кажется, ответ на один из твитов «Высшей лиги бургеров».

Я зашла в наш корпоративный аккаунт и увидела твит, опубликованный несколько часов назад. От одного взгляда на него я испытала испанский стыд, так что было очевидно, что его писала не Тэффи. Твит представлял собой две фотографии – наш сырный тост «От бабули с любовью» и сэндвич «Маминых тостов» с количеством проданных экземпляров на фотографиях – с подписью к ним: «ретвитьте что угодно, но наша бабуля протирает пол вашей».

– Боже мой, – пробормотала я.

– Попроси его удалить это дерьмо, – сказала Пуджа. – Кто-то уже начал делать мемы с твоей фотографией.

Я закрыла глаза. Мама должна была оставить эту твиттерскую войну в покое, разве нет? И теперь я не только посмешище всей школы, но и, возможно, всей страны. Не имеет значения, чего я добьюсь в этой жизни, кто бы ни загуглил мое имя на протяжении последующих ста лет, они будут в первую очередь видеть фотографию меня, блюющую в пакет «Высшей лиги бургеров».

– Я сейчас вернусь, – сказала я, поднимаясь так быстро, что стул, на котором я сидела, упал.

Я свернула в маленький коридор, где скрылись Джек с Полом. Я услышала слабый голос Джека раньше, чем смогла увидеть, что они стоят в небольшой нише. И затем Джек повысил голос, и я застыла на месте от того, насколько раздраженным он был:

– …не знаю даже, как до тебя донести, что меня это сейчас не волнует от слова совсем, – сказал Джек. Они с Полом стояли перед невысокими шкафчиками, в которых хранились музыкальные инструменты.

– Чувак, но я же твой лучший друг.

– Правда, что ли? Так и не проси меня о такой херне.

– Это не херня . Я просто хочу знать, кто такая Золотая рыбка. Мы уже несколько недель общаемся, и мне правда кажется, что это оно. Но мне надо знать, кто она такая, чтобы не опозориться.

Джек удрученно вздохнул.

– Ты не опозоришься.

– Ты меня вообще видел ?

Примерно в этот момент мой мозг обработал информацию и пришел к выводу, что Золотая рыбка – это, должно быть, чей-то никнейм из «Визла». Мое лицо загорелось; несмотря на то, что уже достаточно воды утекло, фиаско с Волком все еще неприятно отзывалось во мне.

– Поверь мне, Пол, ты просто… ты не захочешь возиться с этим приложением. Вообще я подумываю о том, чтобы деактивировать его. И создать потом новую версию, в которой не будет анонимности, но все по-прежнему смогут договариваться о встречах по учебе, все дела.

Я слушала так внимательно, что даже затаила дыхание. Я уже забыла, зачем изначально шла сюда. Деактивировать его ? Эти слова рикошетились внутри моей головы, мозг отказывался принимать их. Создать новую версию ?

Слова Джека имели смысл только в одном случае.

– Но, чувак, так много людей подружилось там…

– Да, но Ракер прав. Иногда люди ведут себя так по-уродски. Я следил за этим раньше, но сейчас столько всего навалилось, что у меня не хватает времени, и я…

– Хотя бы скажи, кто такая Золотая рыбка.

– Я уже сказал тебе, что не сделаю этого. И, кроме того, ты можешь думать, что хочешь знать, кто она, но это может только ухудшить ситуацию, понимаешь?

– Нет? – Пол уже начинал ныть. – Я правда очень-очень хочу знать.

– Я на днях узнал, с кем переписывался в мессенджере, до того, как он раскрыл нас. И в итоге ситуация усложнилась, потому что я знаю ее, а она меня нет.

Внезапно коридор показался слишком маленьким, словно потолок стал опускаться на меня, словно это единственная уцелевшая часть школы, и она пытается меня поглотить.

– Так ты сжульничал и узнал, кто она, – взбудораженно сказал Пол. – Я знал это. Было бы глупо сделать приложение и самому не…

– Нет, Пол. Нет, я не делал этого. Она просто… Она написала кое-что, то есть скинула ссылку на свой блог, и я узнал, кто она, и это просто… оказалось так странно. Я ненавижу эту ситуацию. Как же хорошо было бы, если бы я не знал.

Сердце собиралось пробить мою грудную клетку. Пол сказал что-то еще, но я не стала слушать дальше.

Джек оказался Волком.

А я тупой идиоткой .

Я не знала, как вернуться обратно на распродажу, потому что теперь даже ничтожная часть меня вообще не хотела оставаться здесь. В голове билась только одна мысль, что раз Джек – это Волк, то последние несколько недель я общалась только с ним, можно сказать. Если Джек – это Волк, то это означает не только то, что он знал, кто я такая, но еще и не хотел, чтобы Сиалией оказалась я. Потому что если Джек – это Волк, то это значило, что он просто позволил мне в пятницу пойти в парк, прекрасно зная, что я приняла его за Лэндона. И он позволил мне не просто опозориться, он потом сверху унизил меня еще больше своей фотографией.

Но дело даже было не в этом. Я смогла бы пережить эту тупую фотографию, смогла бы пережить, если бы Лэндон стал избегать меня до конца своих дней, я даже готова принять любые последствия, которые неизбежно возникнут, когда моя мама узнает обо всем этом.

Чего я не могла выдержать, так это того, что мой главный кошмар стал реальностью: Волк знал, кто я, и оказался разочарован во мне. И что было вдвое больнее, Джек был разочарован во мне тоже.

Эти факты бросают тень сомнения на все, что вчера произошло. Это я его поцеловала. Это я подтолкнула его к нашей встрече.

Я ненавижу эту ситуацию. Как же хорошо было бы, если бы я не знал.

– Какого черта произошло?

Пуджа смотрела на меня, словно увидела привидение. Я открыла было рот – Джек оказался Волком! – но это не несло никакой смысловой нагрузки для посторонних, поэтому вместо этого я сказала: