Wind-n-Rain - Костолом

— Ой, а ты знаешь, когда Валера ему звонил, у него голос такой был страшный!

— У кого — у него? Ты же сказала, что самого Баграмяна не слышала?

— У кого-кого — у Валеры, говорю, такой страшный, любой бы обосрался!

— Как страшный, если ты сама сказала, что Валера пыкался-мыкался, заикался и тупил весь вечер.

— Ой, да ты ничего не поняла вообще, не перебивай меня лучше…

Баба Поля, размашисто орудуя половником, разливает овсянку в подносимые к окну раздачи пиалочки — не глядя, не запинаясь и не упуская ни капли мимо.

Ксения косится на свои выглядывающие из коротких рукавов униформы руки — занятые тяжеленными подносами, они напряжены, и уже очень даже заметно, что за несколько недель работы они стали рельефнее. Если заставить себя ещё и плавать каждый день, да таки взять у Женьки уроки маникюра, а заработанные деньги потратить на шмотки, то осенью можно будет вернуться к учёбе совсем другим человеком. В своих самых смелых мечтах Ксения красится из родного каштанового в иссиня-чёрный, а пару прядок на чёлке выделяет ярко-розовым. Конечно, она никогда на такое не решится — из-за преподши по психологии (ведь других причин нет?), но мечтать-то приятно…

После завтрака Женька торжественно вручает мобильник законной хозяйке и предлагает прогуляться, но планам не суждено сбыться: её новоиспечённый ухажёр не долго выжидал паузу — уже дал о себе знать, да сразу с предложением вместе пообедать. Он даже готов перенести свой законный перерыв на время, когда в гостинице окно между обедом и ужином. Какой понимающий!

— Девки, нужна ваша помощь.

Роза, которую с утра девушки ещё сегодня не видели, заваливает в их комнату без стука. По чересчур тёплой кофте, никак не сочетающейся с погодой за окном, взъерошенным, явно не мытым с вечера волосам и скрипучему голосу сразу становится ясно — Роза приболела.

— Надо накладные забрать у поставщика. Мне нашептали в администрации, что налоговая с проверкой не сегодня-завтра нагрянет. У меня бумаги-то в порядке, да только за сладости я уж который месяц их не вижу — шофёр приезжает без документов, говорит — все у хозяина. А хозяин в Геленджике, мне не с руки туда…

— Ну здорово, мы съездим! — потирает ладошки Женя.

Ей до города прокатиться — в радость. Улыбка на её лице сменяется гримасой непонимания — Ксения, выглядывая из-за Розиного плеча, крутит пальцем у виска и что-то пытается артикулировать. «А-как-же-ва-ле-ра» — наконец удаётся прочесть по губам. Теперь уже Женькина очередь кукситься — Валеру кидать неохота, а просить его подбросить их до города — неудобно.

— Я одна съезжу. Да не волнуйтесь вы так! — Поймав взгляды двух пар глаз, уставившихся на неё в недоумении, Ксюша машет руками, словно отбивается от невидимого роя мух. — Съезжу, ничего со мной не случится. Сразу же после обеда. К ужину вернусь.

Хозяйка скрепя сердце собирает работницу в дорогу. Причина, по которой племянница отказалась ехать с подругой, ей не известна, а затуманенный внезапной летней простудой разум не особо-то спешит копаться в недомолвках. Задача перед посланницей поставлена: автовокзал, Геленджик, частный дом на улице Толстого, позвонить, сказать, что от Розы, взять бумаги, проверить, чтобы дата везде стояла верная и подпись с печатью, и быстро обратно.

Ксения немного переживает — город она знает плохо, хотя и заблудиться там сложно. Пока едет в маршрутке, крепко прижимая к животу сумочку с болтающимися на дне мобильником и кошельком, рассматривает в окно проносящиеся мимо пейзажи — в основном это виноградники, ограждённые от трассы лишь проволочной изгородью. Когда заканчиваются виноградники, начинаются дома — посёлки, такие же как Алиевка, только чуть дальше от моря. В таких посёлках жизнь есть даже зимой, потому что люди там живут, а не только работают… Въехав в город, микроавтобус сразу же попадает в пробку. Середина дня, центральная улица — вереницы туристического транспорта, таксисты-частники, курортники из близлежащих регионов на своих легковушках. Добравшись до автобусной станции, Ксения успевает прочувствовать всю эту суету, которой в Алиевке, где и регулируемых светофором перекрёстков на весь посёлок — раз-два и обчёлся, даже близко не наблюдается.

Путь с автовокзала к улице Толстого, как она успела выяснить в Яндексе, лежит наискосок, через улицу Булгакова. Квартал пятиэтажек с островками частного сектора. Запомнить дорогу легко — одни писатели вокруг. Нужный дом находит не сразу, но в целом — без особых проблем. Её ждут — заботливая Роза своих бизнес-партнёров уже успела предупредить о визите помощницы. Все документы, на первый взгляд, в порядке, а вторым взглядом пускай рассматривают те, кто в них разбирается. Ксения вежливо отказывается от предложения пройти в дом и выпить чайку — то ли молодой хозяин, стройный, чернявый и улыбчивый, и не важно, что Розин знакомый, чем-то её смущает, то ли просто хочется поскорее вернуться в свою зону комфорта. Алиевка — ей не дом и не родина, но так уж вышло, что в гостиницe «У Розы» она нашла своё убежище, свою скорлупку.

Живот снова напоминает о себе — будто сворачивается в трубочку. Ранний голод тому виной или всё же переживания? Последний раз такое было, когда она картошку носила… Стыд-то какой. Ксения уверена, что покраснела от одного воспоминания. Дело не в припекающем макушку солнце и даже не в подозрительном мужике, который только что на этот самый «чай» её чуть ли силком не затащил, без рук, конечно — насилу отвертелась и удрала, не потеряв лица… Просто идея с картошкой действительно была позорной. До такой степени, что прокрутив свой тогдашний поход к дому таинственного отшельника, который теперь ей уже как будто бы не кажется абсолютным незнакомцем, она даже улыбается. Так, с улыбкой, протягивает водителю купюру и плюхается на заднее сидение — если снова не попадёт в пробку, дома будет минут через сорок…

В Алиевке на автовокзале немноголюдно, но и не пусто — стандартная ситуация буднего дня: основная часть приезжих заселяется до обеда, так что к вечеру платформы немного пустеют. Не глядя ни по сторонам, ни под ноги, Ксения соскальзывает с подножки душного микроавтобуса, пахнущего нагретым кожзамом сидений и, едва ощутимо, бензином. До гостиницы доберётся за четверть часа пешком — такси решила не брать. Бумаги в пластиковых файлах, что, как назло, в пустую сумку не вместились по размеру, так и норовят выскользнуть из влажных ладоней, и Ксения впивается в них пальцами сильнее, переходя дорогу. Грубый толчок в плечо: рука дёргается, файлы разлетаются по асфальту, зелёные человечки на светофорах, что впереди, что сзади, вовсю мигают, а она — между ними. Нет чтобы бежать в любую из сторон, нет чтобы поспешить подобрать документы, пока те не пропали под колёсами: она застывает в оцепенении, глядя вслед обидчику — быкообразному молодчику в чёрной майке и псевдоармейских штанах. Лица его Ксюше уже не разглядеть — грубиян удаляется, не сбавляя шага, не остановившись, не извинившись. Но по бритому затылку и мощным плечищам у неё в уме сразу складывается надуманный образ, взращенный стереотипами: близко посаженые поросячьи глаза, нос — картохой всмятку, квадратная челюсть и непременно неполный набор зубов. А на чёрной майке — крест с черепами или какая-нибудь неофашистская символика…