Wind-n-Rain - Костолом

Сам-то он этих змеек помнит. Там, в виноградниках, он узрел их издалека — кажется, ещё до того, как странная девчонка выскочила на перекрёсток. Змейки живут в её груди. Резвятся тугим клубком, обнимая друг друга, и никогда не спят. А в центре клубка — чёрная дыра… Издали это выглядит как горящая газовая комфорка, только вместо язычков пламени — по неоновой змейке. Костолому всегда нравились люди со змеями в груди — в отличие от прочих, от большинства из тех, с кем ему приходится встречаться, такие люди не безнадёжны. Змеи — это её душа, девчонкина душа, а чёрная дыра, смявшая их в кучу, придавившая неподьёмным грузом, не позволяющая им свободно разползтись по венам — это обида. Кто же её так обидел? Если бы он мог прочувствовать её подольше и поближе, то наверняка бы узнал… Минуты наедине, лицом к лицу, ему хватило бы для более точной диагностики. А, неважно. Она к нему не придёт по той же причине, по которой не ходит к нему никто из посёлка, а значит, её боль — не его дело.

Убедившись, что псы сыты, Костолом удаляется в спальню. В его спальне чужаков не бывает, и ему там даже думается как-то спокойнее, безболезненнее. Нужно распланировать их время. Его обычно не хватает — хотя его не хватило бы, даже будь у них вечность. Но вечности у них нет, есть только у него. Ольга приехала, а значит, здесь и сейчас им нужно многое успеть.

Так и не дождавшись подругу к обеду, Женьке прошлось накрывать столы самой. A на Ксюхе — вся грязная посуда. Всё по-честному!

Закончив мыть посуду, измотанная Ксюша выходит в холл. Есть свободный часик, есть тяжёлые мысли — самое время посмотреть телек. Ищет пульт, шарит по холлу глазами, подслепшими от яркого солнечного света, врывающегося в помещение сквозь огромные незанавешанные окна, и застывает на месте снова. Уже второй раз за сегодня! Роскошная молодая шатенка, неуклюже затащив два розовых саквояжа на три крылечных порога, бросает их на пол, в точности повторив свой же жест — прямо как тогда, на перроне, и подходит к стойке ресепшна. На самом деле, стойка здесь лишь для виду. Все заезды — групповые, и распеделены они на сезон вперёд. Гостями Розу обеспечивают агентства-партнёры, а людей «с улицы» здесь и не бывает… Шатенка нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Ксюшу она не замечает.

— Эй, есть кто-нибудь?

Ксю не видит лица незнакомки — она видит лишь её шикарную задницу, туго обтянутую лёгкими брючками — но всё же ей кажется, что незнакомка улыбается. От неё так и веет… лёгкостью. И голос у неё такой звонкий!

— Ау-у!

— Иду я, иду, — из служебного помещения, что за стойкой, появляется Женька, и Ксюха едва успевает шмыгнуть обратно за дверь кухни и остаться незамеченной. Сцену общения двух дам ей приходится наблюдать уже из укрытия.

— Вы чего-то хотели?

Женька бесцеремонно осматривает гостью с ног до головы, непонимающе покачивая головой. Ксюша не может сдержать улыбки: подруга себе не изменяет. Да, гостья — экземпляр для здешних просторов редкий, но какой-то же такт должен быть!

— Девушка, а во сколько у Вас в гостинице чек-ин? Сейчас уже полтретьего, номера должны быть готовы…

— Чего-чего? — Женя морщится, поднося раскрытую ладонь к уху. Будто не расслышала.

— Чек-ин во сколько… — кажется, гостья уже смущена.

— Словечки-то какие… Тоже мне! Здесь Вам, мадам, не Дубай. А заезд у нас уже был. Вчера. Все, кто надо, уже заехали, — не сдаётся она, явно наслаждаясь смущением гостьи.

— Но у Вас же есть свободные номера? Есть, я знаю, — вкрадчиво парирует шатенка, слегка перегибаясь через пластиковую стойку.

— Интересно, откуда это у Вас такие сведения? — уже Женькина очередь смущаться. — Остался только люкс. Шесть пятьсот за сутки на завтраках, а если Вам нужен полный пансион…

— Вот и славно, — немного покопавшись в маленькой ручной сумочке, шатенка выуживает блестящую визовскую кредитку. — Мне люкс на завтраках, пожалуйста, и…

— Мадааам, — перебивает её Женя. — Говорю же: здесь Вам не Дубай!

Вновь оторопевшая гостья уже и не знает, что думать, пока наконец не перехватывает направление Женькиного взгляда. Работница одновременно с удивлением, любопытством и насмешкой разглядывает банковскую карту.

— Ах!

Шатенка прячет карту в сумку и извлекает пачку наличных. Какова беспечность! Кажется, она на плече целое состояние таскает. Ксюша, превозмогая непонятные ещё, но однозначно неприятные чувства в отношении нежданной гостьи, мысленно всё же советует той хотя бы на базар не суваться. Столичная штучка, сразу видно. Волосы роскошные, цвета молочного шоколада, глянцевыми локонами спускаются до лопаток. Фигурка — огонь. Стройная, грудь стоит, попка крепкая и округлая. А ножки… Даже в свободных брюках понятно, насколько они стройны и изящны. Салатовые босоножки открывают обзору идеально напедекюренные стопы — алые ноготочки, гладкие пяточки. Ксения с сожалением оглядывает свои руки: шелушающаяся от латекса и бытовой химии кожа, коротко остриженные бесцветные ногти, ещё не зажившие после виноградных злоключений царапки… Да у этой фифы ноги ухоженнее, чем у неё руки! Ощутив свою полную некчёмность на фоне новой почти знакомой, она глотает комок зависти-ревности. Немудрено, что у Костолома такая девушка. Он — особенный, с этим никто не поспорит, пусть и смысл этого словa далеко не всегда очевиден. И девушка у Костолома особенная — ему под стать.

— Ладно. — Женя протягивает документы для заполнения, и, пока гостья в новеньком бланке карябает казённой ручкой, прикованной к стойке истёртым шнурком («Шоб не спёрли», как Роза говорит), сама она делает ксерокопию её паспорта. — На самом деле, люкса два свободных.

— Целых два? И какой из них Вы посоветуете? — не отрывая глаз от листка и не гася улыбки, спрашивает визитёрка.

— Если честно, то Вам я посоветую тот, что на третьем этаже. Там веранда общая, но в комнатах живёт только персонал. Ну как живёт… Ночует. Да и немного нас здесь. А второй весь заселён мамками с детками. Сами понимаете…

— Пожалуй, воспользуюсь Вашим советом. — Гостья улыбается, и под очарованием её улыбки тает даже Женька.

Шатенка уже тащит свои чемоданы вверх по узкой каменной лестнице, зажав в зубах выданный ключ (старинный, с брелоком — не какая-то там новомодная электронная карточка). Едва она скрывается из вида, Ксения покидает своё укрытие, стараясь сделать это как можно непринуждённей.

— А, Ксюх! — заметив подругу, Женька сияет. — Закончила уже с посудой? А я тебе щас такое расскажу! У нас новая постоялица. Роза ещё не в курсе. Я её на люкс развела, прикинь. За шесть пятьсот! А она даже не торговалась! Пускай поживёт на третьем — не всё же люксу нашему годами простаивать… Хорошо хоть я на днях там прибралась… — она мнётся, будто взболтнула лишнего. Ещё бы не прибралась — после того, как знатно покувыркалась там с каким-то саратовским курортником. Эх, знала бы тётка, чем её племяшка по ночам занимается… — Вот Роза удивится! Шесть пятьсот! А баба эта — ну, которая заехала — выглядит… Ну как звезда прямо! Интересно, что она здесь забыла…