Дониэль Клейтон - Хрупкие создания

В последнее время только и думаю, что о своем отце: как я найду его и посмотрю ему в глаза. Но мать спрашивать о нем я больше не собираюсь. И это тупик. Мне остается только переворачивать в голове уже имеющуюся информацию.

Я пыталась поговорить с мадам Матвиенко, но она закрыла дверь костюмерной прямо перед моим носом, пробормотав на русском, что она не понимает, чего я от нее хочу.

Так что я просто стала усерднее заниматься. Репетирую каждую свободную минутку и еще вечером, когда все уходят из студий, чтобы позаниматься и поужинать этой жирной китайской едой, которую они еще пару месяцев будут носить под своей кожей. Или чтобы провести время со своей парой. Как делает Джиджи.

Я вытягиваю ногу на станке в студии «Г» и улыбаюсь, глядя на свое отражение. В День святого Валентина Джиджи вернулась сама не своя, словно что-то пошло не так на ее идеальном свидании с Алеком. Ее всю трясло, как после долгой репетиции, или… или они занимались кое-чем другим. В руках у Джиджи было что-то, что она явно никому не хотела показывать. Она спрятала это в ящик стола – думала, я не замечу – и ушла в душ. Конечно, я сразу полезла посмотреть, что там.

Фотографии Бетт и Алека. И оба на них почти голые. Самоуверенность Бетт поражает. Ну она и сволочь, раз оставила такое на виду.

Поворачиваюсь боком к зеркалу и провожу пальцами по животу и бедрам. Я никогда еще не раздевалась перед парнем, не считая летних вечеров в бассейне Джейхи, когда я была совсем маленькой. Еще бы Джиджи не расстраивалась. Но она никому об этом не рассказала – мне так точно, – и на следующий день они с Алеком общались как обычно. Он зашел за ней утром, и они отправились на прогулку. Или куда там они ходят. Кажется, они даже еще больше сблизились.

Джиджи проводит с ним каждое мгновение: танцы, репетиции, учеба. Делит с ним еще кучу всяких занятий. Может, она хочет что-то доказать. Ему. Себе. С Бетт сложно соревноваться – и на сцене, и в жизни. Не хотела бы я оказаться на месте Джиджи.

Заканчиваю растяжку. В студии никого – только мое отражение следит за мной из каждого угла. И меня вдруг начинает трясти от его вида. Глаза у меня какие-то тусклые, щеки впалые. Лучше б зеркала занавесили. Видеть себя не могу. Да, танцевала я хорошо, но стоит мне опуститься с носочков, как в глаза сразу бросается вся моя усталость. Она мне не идет. Нужно от нее избавиться. Игнорирую внутренний голос, шепчущий: «Чтобы быть энергичной и сильной, тебе нужно больше есть».

Наклоняюсь, ложусь на пол грудью, поднимаю руки, чтобы достать до пальцев ног. Чувствую, как ноют мышцы, растягиваясь, а потом отпускаю. Встаю и понимаю, что я не одна. Кто-то за мной наблюдает.

Джейхи. Он стоит в дверях, чуть наклонив голову. Выглядит смущенным – наверное, потому, что я его заметила. Улыбаюсь. Кажется, что с нашего поцелуя прошла вечность. А сейчас я практически чувствую его на своих губах.

– Ты молодец.

Я киваю, все еще улыбаясь, и он заходит в студию и опускается на пол рядом со мной. Понятия не имею, что мне делать.

– Ты так много занимаешься. Сей Джин сказала, ты танцевала соло.

Киваю и встаю, чтобы глотнуть воды из бутылки. Интересно, что еще она говорила обо мне. Почему рассказала о соло?

Начинаю собирать свои вещи. Потом до меня доходит, что от меня тащит потом и еще тем женьшеневым маминым мылом, и стараюсь не подходить к Джейхи близко. Но он тоже встает.

– Ты сейчас куда?

Он стоит в шаге от меня. На его губах, розовых и бледных, замерла озорная усмешка. Словно он готов хулиганить.

– А где Сей Джин?

Он пожимает плечами:

– Уроки делает. У нее завтра тест по математике, и она очень переживает. Я сказал ей, что зайду попозже. И я… Не знаю… Думал… э-э-э… – Джейхи снова пожимает плечами. – Есть хочешь?

Смотрю на него так, словно он не имел права такое спрашивать. Опускаю взгляд и чувствую себя голой. Я – настоящая развалина. Да еще и уставшая. Но как упустить такой шанс? К тому же надо немного поесть.

– Подожди, я переоденусь.

Меня настолько поглотили мысли об отце, что я совсем забыла о том, что хотела сделать с Сей Джин. Но тут появился Джейхи и сам попался в мою ловушку. Или, может, я ему в самом деле нравлюсь?

Полчаса спустя, после душа – украла у Джиджи ее клубничный гель, – мы сидим в кафе вниз по улице. Танцоры сюда не заходят – здесь продают только бургеры, жареный сыр и другие ужасные вещи, к которым они и пальцем не прикоснутся. Да и я бы тоже не прикоснулась. Но сегодня я жутко голодная. Заказываю чизбургер с чили и колу. Не диетическую. Никогда раньше такого не ела.

Джейхи ухмыляется:

– Уверена насчет этого? Я думал, вы, балерины, вообще не едите. Сей Джин вот почти голодает.

Он пьет кофе и делает небольшие паузы между предложениями.

Официантка приносит корзинку с хлебом, и я сразу к ней тянусь, как нормальная девушка. Мажу хлеб маслом и кусаю. Масла я не ела уже пару лет. Его сложно глотать: кажется, что жир густо обволакивает внутренности. Но я проглатываю его все равно.

Сегодня я буду совсем другой Джун. Обычной девчонкой. Той, кого Джейхи знал когда-то давным-давно.

– Ты больше не приходишь в наши кварталы. – Он тоже берет кусок хлеба, но без масла. – Даже в церковь по воскресеньям или на фестивали.

– Я ведь никого там особо не знаю, – откусываю еще. – Кроме мамы. А она сейчас слишком занята.

– Да, слышал, дела у труппы идут хорошо.

Киваю. Стол поскрипывает под весом подноса с едой, который принесла официантка. Джейхи тут же тянется за моей картошкой фри, берет одну и окунает ее в мясной соус своих спагетти. У меня в животе урчит. Чилибургер лежит передо мной и ждет. Совращает . Я ведь заказала его. Но смогу ли в самом деле его съесть?

– Твоя мама хотела, чтобы ты стала балериной? Или надеется сбагрить тебя в колледж?

– Я хочу танцевать, и я буду танцевать.

Беру бургер и держу его перед собой. Соус капает с обратной стороны и шлепается на тарелку, как мертвое животное. В принципе, так оно и есть. Меня начинает тошнить.

– Сей Джин подает документы в Гарвард и Принстон. – Джейхи утаскивает еще одну картошку. – Будет учиться на ортопеда. Ну, костного доктора. Она считает, занятия балетом станут ее преимуществом.

Только о Сей Джин и говорит. Если я хочу, чтобы мой план сработал, надо уже брать все в свои руки. Пора ему перестать говорить – даже думать – о Сей Джин. Поверить не могу, что она хочет уйти и не планирует хотя бы сходить на просмотр в труппу. Не хочет стать профессиональным танцором. Вот так просто от всего отказаться? В чем тогда смысл?

Откусываю от бургера. Мясо не совсем прожаренное, и я чувствую на языке соль и кровь. Чили – горячий и обжигающий. Сочетание очень вкусное, я никогда такого не пробовала. Проглатываю и кусаю снова. И снова.