Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Ох ты, Винстон, сто лет не курил нормальных!! Спасибо! Меня Валик зовут, Валерка то есть, давай дружить, а то мне эти рожи уже надоели до смерти! — он кивнул на появляющихся на улице темноволосых, смуглых людей и ребятню. — Я к тебе вечером подгребу, ты меня жди, поговорим как надо, ща работа ждет!!

Пацан, припадая на одну ногу, торопливо зашагал в другой конец улицы.

Петька походил по небольшому садику, нарвал винограда, пошел в дом, поискал кран — не нашел, вспомнил, что в деревне ходил с бабой Галей на колонку, и вода стояла в ведрах, нашел немного воды в странной плошке, помыл виноград, поел — мамка все спала. Проснулась только к обеду и охая выползла во двор.

— Петь, ты где?

— Здесь я!!

— Давно проснулся?? Чего меня не разбудил и где Димка??

— Я тебя будил, ты говорила отстань, Димка куда-то уехал, есть хочу.

Мамка пооохала, побрела в домик, чем-то там побрякала, заматерилась, что-то падало, и вылетела злая-презлая.

— Ну, приедет Димка, я ему устрою!

Димка приехал ближе к вечеру, не один, с тремя мужиками. Два такие же смуглые, а третий… Петька трусливо спрятался от его взгляда за деревом — взгляд был страшный, как у змея Каа, когда он бандерлогов к себе звал. Димка что-то суетился, готовил, запахло вкусно пловом, Петьку все же накормили, он долго не мог уснуть, в соседней комнате слышались разговоры, мамкины взвизги, какой-то совсем не её смех, потом начались уже знакомые ему звуки — видел он, чем они с Димкой занимаются, и не раз, а потом он уснул… Утром его разбудил хмурый Димка:

— Петя, вставай иди с Валиком погуляй, потом придешь, к вечеру.

Полусонный Петька с трудом переставлял ноги, а Валик плевался и уводил его все дальше в горы.

— Валик, я задыхаюсь, подожди! — Петька вынул свою пшикалку, брызнул в рот три раза и утомленно присел.

— Ты чё, больной?

— Ну да, астма у меня, дышать тяжело!

— Вот суки!! — заругался Валик. — На всем деньги срубить хотят. Когда же этим козлам прилетит-то??

Петька ничего не понял, весь день он просидел в тенечке, немного поспал, потом поели с Валиком вчерашнего плова, что сунул утром ему в пакет Димка.

Валик расспрашивал его о многом и почему-то долго и противно хохотал, когда Петька сказал, что Димка, то есть Дильшот, мамкин муж.

— Ой, не могу! Да у него таких жен по всей России полмешка. У тебя что, мать совсем дура?

— Нет, она хорошая. Правда, лупит меня иногда, но хорошая.

Валик помрачнел:

— Моя тоже хорошая… была, черт понес вот сюда… как и твою — любовь у них… — добавил матерное слово. — Ладно, Петьк. Мы теперь с тобой вдвоем, будем думать.

Пришедшему вечером Петьке Дильшот велел на ночь идти к Валику.

— У нас гости будут, допоздна, не уснешь толком, а там тихо.

— Мам? — посмотрел он на свою какую-то взбудораженную, суетливую мамку.

— Иди, сыночек. Только вот не забудь на ночь ингалятор!

Сидевший и внимательно наблюдавший за ними, этот, с взглядом Каа, удивленно спросил:

— Зачем ингалятор?

— У сына астма.

— Астма? — этот Змеиный взгляд, и как-то в одно мгновение поднялся и уже держал Димку за горло:

— Ах ты, мерзкое отродье! Денежки срубил, а то, что щенок негодный, сказать забыл???

Димка захрипел, пытаясь вырваться из хватки этого страшного мужика.

— Молись Аллаху, если и девка окажется с изьяном… сам пойдешь за девочку!! — говорил он какие-то странные слова, а Димка посерел и отпущенный этим упал на колени.

— Клянусь — сладкий, горячий женщин!

— Смотри!! — страшный мужик перевел взгляд на Петьку:

— Брысь отсюда! Пока не позовут, чтобы не приходил, понял?

Испуганный пацан только кивал, а мамка, вяло махнув рукой, сказала:

— Петенька, слушайся старших!

Петенька, испуганный и едва сдерживающий слезы, выскочил на улицу, озираясь, не знал куда ему бежать. Потом, увидев хромающего Валика, торопливо побежал к нему.

— Пошли, — едва взглянув на дрожащего пацана, буркнул Валик. Привел его в какой-то скособоченный сарай. — Вот здесь мы и будем жить. Что ты трясешься так??

— Да там страшный мужик такой, как Каа из Маугли, сказал, чтобы я не появлялся, пока не позовут.

— Понятно, — вздохнул пацан, — раз Змей появился, ты угадал, его погоняло такое и есть, значит, будут кобылку объезжать, ох, дуры бабы… Ладно, Петь, ты больной, я больной, нас пока не тронут, было бы намного хуже, если бы ты был здоровый!! — говорил этот Валик какие-то странные слова, ничего не понимающему Петьке. — Спи, мелкий. Потом поймешь! — погладил он умученного пацана Петьку. — Спи, а я помаракую, что и как делать!

Долго сидел Валик возле беспокойно спящего папцана, который во сне звал мамку.

— Эх, бедолага!! Мамка твоя… прибить бы таких сучек, ладно, сама не может без… но пацана зачем с собой тащить?

Тринадцатилетний, смышленый, наученный горьким опытом Валик уже третий год влачил такое вот существование в этой горной затерянной деревушке-кишлаке-ауле, хрен его знает, как назвать эту дыру. Приехала его мамашка тоже по большой любви с мужем Мурадом посмотреть… да так и сгинула где-то в горах, куда её увезли Змей с сопровождающими. Валику же безумно повезло, его забраковали из-за хромоты — умудрился сломать ногу, неправильно сросшийся перелом не давал ему бегать и прыгать в школе, специальной, где занимались пацаны всяких национальностей, готовили из них воинов аллаха. А Валика привезли вот сюда, пас овец, кой чего умел уже сам делать, помогал одинокой старушке, которая подкармливала его лепешками, а сам в течение трех лет, не спеша, понимая, что если поймают, вздернут сразу же или прибьют — готовился бежать отсюда, вызнал дорогу, умел, как ящерица, карабкаться по камням, привычно хромал, хотя мог и ходить нормально, но предпочитал хромать, особенно сильно припадая на ногу при появлении чужих.

Приезжал пару раз доктор из лагеря, осматривал ногу, Валик жаловался, что на непогоду ногу выкручивает, и она болит так, что наступить невозможно. Через два года от него отстали, слышал он, как Змей сказал:

— Бесполезный материал, хромой, это слишком заметно, пусть вон овец пасет, деваться отсюда — некуда. Сколько проживет.

Теперь вот дура набитая, мамка этого слабака-ревы привезла его сюда. А Валику так жалко стало его, да и честно, обрадовался он, что есть у него теперь земляк — вот этот русый, сероглазый пацан, а то эти рожи до трясучки надоели.

Валик разбудил его рано утром:

— Петька, слушай меня внимательно, я ща погоню стадо, ты со мной вроде как идешь. Мимо дома, где твоя мамка будем идти медленно, посмотрим, что и как. Пройдем деревню, ты по тропинке, я покажу, где — вернешься назад, к дому. Тропинка за огородами, на задах, там почти всегда только козы и овцы ходят, но пойдешь осторожно, люди тоже, бывает, ходят. Если в доме тихо, мать твоя точно спит теперь, укатали её эти… посмотришь, если все спокойно, постарайся зайти, найди свой паспорт, если он ещё у неё в сумке или чемодане — забирай и опять по тропинке доберешься ко мне, да и деньги, какие есть — забирай.