Юлия Друнина - Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. Стихотворения 1970–1980; Проза 1966–1979

Холодный дождь пытался неустанно
Нас разогнать –
Напрасные мечты!
Лишь зонтиками расцвела поляна,
Раскрылись исполинские цветы.

Стихи, стихи!
Самозабвенно слушать
И под дождем
Умеет вас народ.

Нет, никогда моей России душу
Благоразумный запад не поймет!

Я сказала плачущей:
– Синьора!
Не могу ли чем-нибудь помочь? –
А она:
– Убили Альдо Моро! –
И ушла, не оглянувшись, прочь.

Мраморные ангелы парили,
Плыли в небо храмов корабли.
Люди шли на площадь Синьории,
По призыву сердца люди шли.

Штор тяжелых опускались веки, –
Магазины слепли, как от слез.
Под ссутулившимся Понте Веккьо
Арно траурные воды нес.

И за Арно полыхали горы,
Вспышки солнца били по глазам.
В тех горах когда-то Альдо Моро
Воевал в отряде партизан.

Потому Флоренцией влюбленной
В древние соборы и дворцы,
Плыли партизанские знамена,
Шли Сопротивления бойцы.

Рядом с ними – молодые лица,
Изваяла скорбь их, высек гнев.
И шедевры гениев в Уффици
Перед ними сникли, побледнев.

Молча небо ангелы корили,
И, не чуя под собой земли,
Люди шли на площадь Синьории,
Как судьба – неотвратимо – шли.

Шли плечом к плечу, ладонь к ладони.
И сквозь плотную завесу лет
Долго кроткая мадонна Донни
Им молитвенно смотрела вслед…

Под ногами
Асфальта паркетная гладь,
Даже клочья тумана
Стерильны, как вата, –
Чисто, словно в больнице.
По правде сказать,
Было мне в Копенгагене
Чуть скучновато.

Славен датский народ,
Честь и слава ему! –
Моряки, рыбаки,
Ветра храбрые дети…
Что ж не по сердцу мне?
И сама не пойму! –
Может, то, Что к Русалочке [3]
Ходят лишь дети?
И грустит на скале,
Над каналом, одна,
Та бедняга,
В которую я влюблена?
И что Гамлет
Здесь смех вызывает –
Не боль,
Что дворец в Эльсиноре
Лишь приманка туристов?..
Почему же так часто
Кончают с собой
В этой славной стране,
До стерильности чистой?..

Утраты и обиды есть у всех,
Да вот тебе поболее досталось!
Однако так же твой раскатист смех
И добрых глаз не тронула усталость.

Жизнь многих гнет.
Однако ясно мне –
Таких, как ты,
Не бросить на колени.
Недаром подрастало на войне
Матросова и Зои поколенье!

Как приветлив ты!
Как суров!
Здесь слились,
Словно хохот с плачем,
Европейская
Бледная кровь
С азиатской –
Густой, горячей.

Потому у детей твоих
Отблеск древних костров
Во взгляде…
Вечерок комариный тих –
Наработался ветер
За день.

Я едва ли
Сюда вернусь,
Хоть вернуться
И обещала…
Отчего же
Такая грусть –
Иль по свету
Носило мало?

Иль давно
Не в новинку мне
Встречи,
Речи
И расставанья?..
Вижу дождик в Перми
Во сне,
А не крымского дня
Сиянье.
И студенческий стройотряд,
И буксующие дороги…

Знать, колдуют,
Зовя назад,
Деревянные пермские боги…

Запыхавшийся теплоход
Бороздит терпеливо Каму.
Солнце сутками напролет
В карауле стоит упрямо.
Знала солнце погорячей,
Но скупая дороже ласка…
Белых обморочных ночей
Бередящая душу сказка!
С берегов Берендеев лес
К нам мохнатые тянет руки.
Даже МАЗы на Пермской ГРЭС
Мне о скорой твердят разлуке.
И кричит теплоход в ночи:
«Вам лететь в Москву спозаранку!»
Словно имя сестры звучит
Слово ласковое – «Добрянка».
Позабуду ли Керчев-град –
Плавность барж,
Катеров мельканье?
И как в запани бревна спят,
Крокодильими трясь боками?
И уральских красавиц стать,
И спокойную стать Урала?

Соликамская соль, видать,
Мне сегодня в глаза попала…

Генералы, штабисты, подвиньтесь,
Чтоб окопники были видны…
Ванька-взводный –
Малюсенький винтик
В исполинской махине войны.

Что бои,
Что окопная мука? –
Он солдат, он привык ко всему.
Лишь к смертям не привык,
Потому как,
Умирая, тянулись к нему.

Все тянулись к нему
За защитой,
Для бойцов Ванька-взводный был бог –
Бог в пилоточке, на ухо сбитой,
В сапогах, отслуживших свой срок.

Что герой, он и сам-то не ведал:
«Мол, воюю, служу, как должон».
Сделал больше других для Победы,
Был за день до Победы сражен…

Так помянем окопного бога,
Что теперь нам сгодился б в сыны…

Ванька-взводный! –
Малюсенький болтик –
Самый важный в махине войны.

Уютным сосняком
Ведет тропинка нас.
Неплохо босиком
Прошлепать бы сейчас.
А если здесь навек
Останемся лежать,
Нагретая хвоя –
Не худшая кровать,
Задача так проста,
Задача так чиста:
Пожертвовать собой
(Всего-то нас полста),
Пожертвовать собой –
Полротой для полка.
Наш полк, покуда бой,
Уйдет наверняка…
Задача так проста,
Задача так чиста.

Припомните о нас –
Полегших здесь полста!

Плакали девочки,
Плакали мальчики,
Дуя на красные
Вспухшие пальчики.
Плачу пурга
Подпевала уныло
То не в рождественской
Сказочке было.
Не проявилась там
Божия милость
И «хэппи энда»,
Увы, не случилось.
Плакали дети,
Плакали дети
На равенсбрюкском
На дымном рассвете.
Ежась, зевая,
Эсэсовцев взвод
Парами строил
Послушный народ.
И, равнодушная,
Словно судьба,
Над Равенсбрюком
Дымила труба…

Снова тридцать и три с утра,
Лес, как после пожара, черный.
Лишь отстреливается кора
От морозища обреченно.

Хоть укрыл бы деревья снег,
Белой шалью кусты б закутал…
Как же вынес все человек
В сорок первом, зимою лютой?

Птица Феникс, сказочная птица,
Только обновляется в огне,
Я не птица, все же возродиться
(И не в сказке) довелось и мне.

С чистым вальсом выпускного бала
Тут же слился первой бомбы взрыв…
Ах, меня война ли не сжигала,
В горстку пепла душу превратив?

Только восставала я из пепла,
Кровь стучала в сердце, как прибой,
И душа, пройдя сквозь пламя, крепла
И была опять готова в бой.