Тим Макхью - Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

Через пару минут мы уже стояли на вершине голой скалы. Вокруг нас не было ничего — только свист ветра и шум дождя. Было холодно даже мне, а моему хозяину и подавно. По всей видимости, Тим был недостаточно готов к такому путешествию: он весь промок и дрожал от холода. Так что я с радостью воспринял его слова, когда он сказал, что пора собираться домой.

Мы начали спускаться с горы и через некоторое время уже шли по снегу. В своих ботинках Тим скользил по склону, как на лыжах, а я радостно мчался за ним и шаловливо покусывал его за пальцы. Наконец внизу показались деревья, и я понял, что мы спустились достаточно далеко. Внезапно Тим остановился и посмотрел вокруг. Затем он произнес одно слово, которое я прежде слышал довольно редко. Причем сказал он его таким тоном, что я не на шутку встревожился. Он растерянно посмотрел по сторонам, как будто не понимал, где находится, и через несколько секунд я понял, что так оно и было. Мы спустились по другой стороне горы и теперь совершенно сбились с пути.

Мы прошли еще немного вперед, но все вокруг по-прежнему выглядело незнакомым — откуда-то снизу доносился шум водопада, а впереди виднелся крутой утес, за которым земля словно обрывалась. Наконец мы остановились и молча прислушались к звуку падающей воды далеко внизу и к стуку собственного сердца. Я всем нутром ощущал опасность окружающей нас обстановки и абсолютно точно знал, что нужно возвращаться тем же самым путем, которым мы сюда пришли, идя буквально по собственным следам. Я потихоньку пошел обратно в гору, надеясь, что Тим последует за мной. К счастью, он так и поступил.

Тяжело ступая, мы медленно, шаг за шагом карабкались вверх. Не стану отрицать, что я прямо светился от внутренней гордости за самого себя. Я понимал, что Тим сейчас полностью от меня зависит, и чувствовал, что выполняю миссию, для которой я, собственно, был рожден.

День уже клонился к вечеру, когда мы снова начали продираться сквозь мокрый снег, которым был покрыт склон горы, и через пару часов мы наконец-то достигли вершины. С Тима градом катился пот, и это было хорошо, ведь пока мы находились в постоянном движении, нам не угрожала опасность переохлаждения. Вскоре мы снова вошли в пелену густого тумана. Не было видно ничего, кроме наших прежних следов скольжения по снегу, но из-за дождя и ветра я едва мог уловить запах.

Наконец мы ступили на ровную площадку на голой вершине горного кряжа. В ушах свистел ветер, и промокший до нитки Тим снова начал дрожать от холода. Мы стояли и совершенно не понимали, в какую сторону нужно идти, чтобы попасть домой. И тут, словно по велению Бога, облака рассеялись, и вся окрестность предстала перед нами в лучах ясного вечернего солнца. Оглядевшись по сторонам, мы тут же узнали дорогу домой и поняли, в чем была наша ошибка. Густой туман сбил нас с толку, и мы спустились с другой стороны горы. Если бы мы продолжили путь в том же направлении, последствия могли быть самыми печальными. Я с радостью подумал, что наше спасение было, по большому счету, моей заслугой, и Тим это тоже понимал. Всякий раз, когда мы впоследствии вспоминали эту историю, он с благодарностью трепал меня за холку.

Теперь, когда мы ясно видели дорогу к лесу, откуда пришли, я радостно залаял и побежал вниз по склону, навстречу безопасности, свободе и нашей машине, которая отвезет нас обратно домой. Моему счастью не было предела!

Когда мы добрались до машины, уже почти стемнело. Кристина долго отчитывала Тима за то, что он так легко оделся в столь суровую погоду. Меня же ждали сытный ужин и всеобщее признание, как и подобает настоящему герою. Благодаря этой истории я узнал, что Кристина беспокоилась обо мне ничуть не меньше, чем о Тиме. Я был счастлив снова оказаться дома и никогда бы не согласился вернуться туда, на те голые скалы.

Я еще не рассказал вам о нескольких очень важных для меня людях по линии Кристины. Было здорово увидеть их всех на третьем дне рождения Кейси, а именно: Джанет (так звали бабушку Кристины), дядю Гарри и тетю Мэй, а также Керма, Тима, Кевина-старшего, Коллин и тетушку Барбару. Это был один из тех солнечных июньских дней, когда воздух наполнен негой, никто никуда не спешит и хочется лишь сидеть в прекрасной компании и наслаждаться праздничным обедом.

Мы все собрались на лужайке перед домом. Было много смеха, веселья и перевернутых тарелок с едой. В это сложно поверить, но именно тогда, впервые за всю свою жизнь, я почувствовал, что такое наесться до отвала. Подозреваю, что все-таки мой желудок был полон не до конца, но, по крайней мере, этого хватило, чтобы заглушить острый голод, мучивший меня всю жизнь. Этого также хватило, чтобы почувствовать себя немного сибаритом. Наверное, именно такие ощущения испытывали русские аристократы во время каждой трапезы.

Куда бы я ни повернулся, всюду натыкался на куски жареной индейки, комья картофельного пюре, остатки пирога и прочие объедки, в изобилии падавшие на землю. Заметить падающий кусок и вовремя подобрать его с земли — для меня это была настоящая игра, и я не мог ею не увлечься. Однако за всеми этими развлечениями от меня не ускользнул тот факт, что, помимо вкусной еды, все присутствующие радуются совместному общению и, в частности, общению со старшими членами семьи, которым, очевидно, недолго оставалось жить на этом свете. При всем моем увлечении едой мне нравилось прислушиваться к их теплым разговорам и легкому смеху, наполнявшему воздух. Джанет, бабушку Кристины, пришлось практически перенести из машины за праздничный стол. Она была очень старенькая и почти не могла самостоятельно передвигаться, но, по всей видимости, никому это не доставляло неудобств. Мне было приятно видеть, как все они окружают ее заботой, а сама Джанет лишь тихонько посмеивается, с благодарностью принимая помощь Кевина, Коллин и Кристины.

Дядя Гарри и его драгоценная супруга Мэй в окружении родной семьи пожинали плоды любви, которую посеяли несколько десятилетий назад. Я слышал рассказы Кевина, Коллин и Кристины о том славном времени, когда они проводили летние каникулы в их доме. Но еще я услышал чьи-то слова о том, как здорово собраться всем вместе и что, может быть, это происходит в последний раз. Мне стало грустно от этих слов. Я понял, как быстротечно наше существование и что мне нужно приготовиться к скорому расставанию с близкими мне людьми, хотя я не успел еще толком оправиться после кончины Пэта. Честно говоря, мне было страшно даже думать об этой стороне жизни, несмотря на то что повлиять на эти события не в наших силах.