Михаил Рицнер - Гудбай, Россия

• Надо отметить, что во многих научно-исследовательских институтах и университетах перманентно происходит борьба групп ученых. В первой из них собираются специалисты, которые отстаивают интересы науки, требуют реальной оценки научной ценности диссертации и достойного нравственного поведения при голосовании в спецсовете и не только.

В другой группе (я называю ее «компашкой») концентрируются люди, не имеющие серьезных научных заслуг, зависимые от руководителей и с невысокими моральными ценностями, но зато очень искушенные в различных интригах.

К сожалению, во главе типичной «компашки» часто стоят директора институтов, и ей очень часто удается одерживать верх. На защиту докторских диссертаций нередко смотрят с точки зрения личности соискателя, а точнее — прикидывают, на чью сторону встанет потом новый доктор наук.

Например, профессор Юрий Петров, известный изобретатель, рассказывает [139] «Записки профессора». Изд-во BHV, 2012, 176 с. https://profilib.net/chtenie/141224/yuriy-petrov-zapiski-professora.php о похожих трудностях при защите докторской диссертации в области, далекой от медицины. Я не скрывал своих взглядов, и поэтому нет ничего удивительного в том, что «компашка» попыталась провались мою защиту.

• Я ожидал продолжения защиты, когда мне позвонили из Томска и попросили связаться с приемной министра здравоохранения РСФСР А. И. Потапова. Его секретарь назначила мне встречу с министром на следующее утро. Анатолий Иванович молча выслушал всю историю про «стык между психиатрией и генетикой» и про защиту в институте Бочкова и смачно выругался. Затем достал бутылку хорошего коньяка, налил нам по рюмке и попросил секретаря срочно связать его с Бочковым. Коньяк был хорош, мы выпили за сибирскую науку. Соединили быстро. А. И. Потапов грубо отчитал Бочкова, многократно выкрикивая слова: «Что же ты, мудак, творишь?!» — вставляя и другие хорошо известные нецензурные выражения. Он воспринял эту историю как личное оскорбление. Разрядившись на Бочкове, Анатолий Иванович немного успокоился и сказал мне: «Борись, пиши апелляцию и звони, когда понадоблюсь». Эта встреча меня приободрила.

С Анатолием Ивановичем мы больше не встречались. Я занялся апелляцией, потом отъездом в Израиль, а у Анатолия Ивановича своих дел было «по горло». В 2013 году я послал ему в подарок свою монографию, но ответ пришел от его дочери. Она сообщала, что 26 сентября 2013 года Анатолий Иванович скончался в городе Сочи. Неординарный был человек! Светлая ему память !

31 марта 1989 года, Москва — Томск,

9 месяцев до подъема в Иерусалим

За что боролись, на то и напоролись…

Лента новостей: 1988 год

6 январяГороду Брежневу возвращено название Набережные Челны.

7–8 января Афганская война: бой на высоте 3234.

4 февраляРеабилитация Н. И. Бухарина.

8 маяОснован Демократический союз во главе с В. Новодворской.

Итак, 18 апреля 1988 года спецсовет большинством голосов не утвердил протокол счетной комиссии, усмотрев несоответствие между результатами голосования и всем ходом защиты диссертации с ее положительными оценками. Поэтому спецсовет принял решение продолжить защиту на следующем заседании. Председатель спецсовета В. И. Иванов сообщил мне, что 16 мая 1988 года состоится продолжение моей защиты, а следом прислал телеграмму:

«Согласно консультации ВАК ваше диссертационное дело направлено в экспедицию ВАК. 16 мая заседание совета не состоится ».

Месяцем позже он же удовлетворенно сообщает:

« Ваша диссертационная работа не может быть утверждена ВАК СССР в связи с отрицательным решением спецсовета по результатам голосования от 18 апреля 1988 года ».

Другими словами, господин В. И. Иванов, вопреки решению спецсовета, решил утвердить протокол счетной комиссии и тем самым завершил защиту моей диссертации. Браво! Таким образом, мне бросили перчатку. Я хотел расплаты или сатисфакции, полагая, что бочковская «компашка» должна быть наказана за непрофессиональное и неэтичное поведение.

Я отправил короткую апелляцию начальнику аттестационного отдела ВАК Ю. Е. Выренкову, отметив следующие грубые нарушения процедуры защиты диссертации:

1. В состав спецсовета не были включены два эпидемиолога, как этого требовал ВАК (письмо А. Н. Ярмакова от 21.01.87).

2. Из 25 членов спецсовета пятеро (тт. Бочков, Вартанян, Козлова, Кулешов, Спицын) ушли до окончания защиты, что запрещено инструкцией ВАК.

3. Диссертация была оценена положительно до и во время защиты.

4. Соискатель ответил на все вопросы к полному удовлетворению официальных оппонентов и членов спецсовета.

5. Спецсовет принял единогласно положительное решение по диссертации.

6. Результаты голосования оказались неожиданными для членов спецсовета: «за» — 15, «против» — 9, «недействительных» — 1. Ни один из девяти человек, голосовавших «против», не выступил на заседании с критическими замечаниями.

7. Спецсовет не утвердил протокол счетной комиссии.

Я потребовал от ВАК аннулировать результаты незавершенной защиты и направить работу в другой спецсовет. Но бюрократия работает по своим правилам.

• 31 июня 1988 года Ю. Е. Выренков отправил мою апелляцию В. И. Иванову, то есть тому, на кого я жаловался, с просьбой «дать разъяснение в ВАК СССР и заявителю в срок до 1 августа 1988 года».

• 13 июля 1988 года И. В. Иванов в письме разъяснил, что я во всем ошибаюсь: была критика работы «в вопросах диссертанту» и «М. С. Рицнер не только имел, но использовал возможность защиты своих позиций». Меня удивляло еще тогда, как можно так откровенно и беззастенчиво лгать и выкручиваться, когда имеются свидетели и стенограмма заседания. Оказывается, что можно!

• 31 июля 1988 года я дезавуировал все выдумки В. И. Иванова в письме товарищу Ю. Е. Выренкову. Приведу пример для любопытного читателя: