Михаил Рицнер - Гудбай, Россия

Уволиться? Для меня это был не вопрос, но директор института В. Пузырев имел право задержать меня на целый месяц. Когда я принес ему заявление об уходе, Валера не смог скрыть своей радости. Он даже ради приличия не задал мне пару дежурных вопросов и тут же подписал: «Уволить по собственному желанию». Теперь уже я не скрывал своей радости. Причина ее была проста: я хотел быть безработным перед подачей документов на выезд из страны. Простым советским безработным, только и всего. Правда, в 1964 году советский безработный поэт Иосиф Бродский был судим как тунеядец. Но я не поэт, да и в стране был запах перемен.

3 июля 1989 года. Мы всей семьей поехали подавать документы в ОВИР на ул. Фрунзе, 18 (знаменитое здание КГБ). Выйдя из машины, мы увидели профессора Е. Д. Красика и постарались не встречаться с ним, не желая что-либо объяснять. Сыновья остались у машины, а мы с Галей вошли и без всякой очереди положили на стол вызов — нашу главную надежду. «Ждите, вам сообщат», — сказала девушка-секретарь с офицерскими погонами, внимательно проверив все бумаги.

1 августа 1989 года. Предыдущий месяц тянулся долго, но в итоге мы получили простую открытку-вызов из ОВИРа. Когда мы вновь увидели знакомую офицершу, то получили ответ — положительное решение по нашей просьбе. В это трудно было поверить. В следующий визит в ОВИР мы лишились советского гражданства, уплатив 500 рублей с человека. Вместо паспортов нам вручили выездные визы. Это уже был прыжок в другую жизнь, имя которой — абсолютная неизвестность.

— Что нам с этим делать? — наивно спросил я офицершу, нервно теребя выездные визы.

— Я не знаю, — ответила офицерша, не глядя на нас.

— Ну не первые же мы получили такие визы?

— Вторые. Пару дней назад получил разрешение доцент кафедры марксизма-ленинизма университета, — был ответ.

— А можно его найти? Позвонить? — не унимался я.

— Сожалею, но я ничего сказать не могу. Не знаю, — сказала офицерша, с любопытством рассматривая нас.

— И на том спасибо!

Мы с Галей вышли из ОВИРа довольные и обескураженные одновременно. Мальчики не успокоились, пока не подержали визы в руках. Все были возбуждены и хотели побыстрее уехать от «недоброго» места. Наши поиски доцента-марксиста были безуспешны. Но, как уже не раз случалось в моей жизни, « Б-г послал мне спасительную лодку» , и я хорошо знал историю Хаима из старого еврейского анекдота.

Время Всемирного потопа. Евреи, желая спастись, строят лодки. Все строят, а Хаим не строит, он молится. А вода все прибывает, вот уже по колено. Подплывает к Хаиму лодка, и ему говорят:

— Хаим, садись к нам в лодку, а то утонешь.

А он отвечает:

— Не надо, мой Бог меня спасет.

Вода по пояс. Подплывает вторая лодка.

— Хаим, садись в лодку, а то утонешь.

— Не надо, мой Бог меня спасет.

Вода по шею. Третья лодка подплывает, и все повторяется снова.

В общем, утонул Хаим. Приходит он к Богу и говорит:

— Я так молился, так молился! Почему же ты меня не спас?

— Идиот! Я же посылал за тобой три лодки! — ответил ему Бог.

Моей «спасительной лодкой» оказался один необыкновенный человек — д-р Александр Шейнин!

Александр, или Саша, Шейнин родился в 1956 году в Ленинграде в семье выходцев из Белоруссии. С юных лет проявлял интерес к различным религиозным течениям, увлекался «неконвенциональными» с точки зрения официальной идеологии философскими учениями. А в конечном итоге пришел к ортодоксальному иудаизму. Участвовал в движении активистов еврейского национального возрождения. Изучал иврит, еврейскую историю и традицию, Тору. Преподавал отказникам основы иудаизма. Работал районным врачом-психоневрологом. В еврейских кругах был известен как моэль, подпольно выполняющий обряд обрезания детей. Он преуспел во всех своих начинаниях и в мае 1987 года получил разрешение на репатриацию в Израиль. Свою дорогу в Израиль мы нашли с помощью тещи Александра. А предыстория была такова.

В бытность мою главным врачом областной психиатрической больницы в Биробиджан приехал молодой врач Александр Шейнин. Я был в командировке. Когда я вернулся из командировки, мне рассказали, что в больницу приходил д-р Александр Шейнин из Ленинграда и интересовался работой психиатра. Я вспомнил про этот случай, когда много лет спустя мне позвонила в Томск моя старшая сестра Соня и с тревогой в голосе сообщила, что на мое имя в больницу пришла бандероль из Израиля.

— Что мне с ней делать, Миша? — повторила она.

— Ничего, — ответил я, — просто пришли ее мне в Томск. — Я понятия не имел, кто и что мне прислал.

— А тебе ничего не будет за это? — забеспокоилась сестренка.

— Что будет, то и будет, — буркнул я. — Надоело.

Через пару недель у нас в доме зазвучали прекрасная еврейская музыка и песни на иврите. В бандероли были израильские пластинки. И прислал их д-р Александр Шейнин из Иерусалима! Как же это было кстати! Я написал Саше эзоповым языком о наших планах. На мой вопрос «Как выехать в Израиль?» Саша прислал ленинградский адрес и телефон своей тещи, Полины Владимировны Василевской , добавив, что у нее есть ответы на все мои вопросы. Галина созвонилась с Полиной Владимировной и, договорившись о встрече, поехала в Ленинград. Здесь она собрала информацию о том, как покинуть «советский рай». Галя вернулась с четким планом действий.

10 августа 1989 года. Мы вместе поехали в Ленинград и остановились у Нины Павловны Бершадской, вдовы папиного друга. Повстречались с друзьями, Толей и Наташей Полищуками, Касей и Ильей, и посвятили их в свои планы. О чем мы только не говорили.

Полина Владимировна оказалась очаровательной и умной женщиной. Ее квартира походила на генеральный штаб по выезду из страны: в ней суетились какие-то люди, которые что-то спрашивали, что-то приносили и уносили, готовили и перекусывали бутербродами. Нам тоже дали по бутерброду, подбодрили и ответили на все вопросы, даже на те, что и не задавали: как оформить багаж, к кому обратиться, кому и сколько заплатить (дать взятку), кому не платить, как заказать билеты на самолет и многое другое! Мы стали обладателями четкого алгоритма «процедуры выезда» на постоянное место жительства. Мы все записали и пошли довольные… в синагогу.

Большая хоральная синагога размещалась в красивом здании и была второй по величине в Европе. Такого количества «нашего народа» в одном месте мне раньше не приходилось видеть. Еврейская община вела активную жизнь. В синагоге проходили концерты классической и фольклорной музыки, много других мероприятий. Погуляв по Ленинграду и его окрестностям, мы вернулись домой с заказанными билетами на рейс в Израиль через Будапешт 20 декабря 1989 года, имелась и дата отгрузки контейнера на таможне. Это было только начало! Мы были счастливы.