Тоомас Винт - Возвращение [романы, новеллы]

Возвращаться в дом не хотелось. Он остановился на ступеньке, и ему вспомнился солнечный день, когда они с Мартой стояли на этом самом месте и смотрели, как маленький Алар строил из кубиков дом. Это и в самом деле был знаменательный день — день, когда он поставил дверь, день, когда дом обрел вид настоящего дома. Даже Алар попробовал запереть дом на ключ… А теперь там, в плетеном кресле, спит посторонняя женщина. Леннарт сел на ступеньку, его охватило чувство омерзения, какая-то изматывающая нервы пытка — больше всего ему хотелось сразу же отправиться обратно в город, но… на его даче спала какая-то женщина…

Леннарт почувствовал всю абсурдность сложившейся ситуации. Правда, почти всю ночь они с Сирье протанцевали, сперва в ресторане, где справляли юбилей Арведа, позднее у юбиляра дома. Он знал лишь, что Сирье приходится Арведу какой-то родственницей, вот и все, что он о ней знал. Они танцевали и целовались, он ощущал своим телом тело женщины, это одурманивало и раззадоривало. Сирье сказала, что у него притягательные глаза, а он, в свою очередь, что Сирье самая красивая женщина, каких он когда-либо встречал, и когда под утро стали расходиться, он предложил отправиться на Канарские острова. А если не на Канарские, то куда-нибудь поближе. Сирье ничего не имела против, они сели в такси и покатили. И вот теперь они на его даче. Горел камин, и Леннарт испытывал непреодолимое отвращение к самому себе.

Он вошел в дом. Из плетеного кресла доносилось тихое посапывание. В комнате потеплело, он подбросил в камин поленьев, но тут же подумал: а не лучше ли вытащить их, чтобы огонь побыстрее догорел, а затем уехать, но засомневался, поскольку сомнение было мимолетным, оно быстро рассеялось, и Леннарт отправился на кухню, открыл люк подвала и спиной вперед полез вниз. Неожиданно нога, булькнув, погрузилась в воду. Чертыхаясь, он поспешно отдернул ногу, но поскользнулся и теперь стоял по колено в воде.

Итак, подвал затопило. Леннарт сел на край люка и принялся стягивать хлюпающие туфли, он не понимал, как в его столь тщательно сооруженном подвале могла оказаться вода, затем попытался вспомнить, что находится на нижних полках и на полу, но мысль застопорилась, холодные, мокрые штанины липли к ногам, и внезапно он понял, что раньше, чем через несколько часов, не сможет уехать в город. Надев рабочие брюки и после длительных поисков отыскав пару сухих носков, он стал раскладывать перед камином промокшую одежду. Сирье, успевшая за это время проснуться, сонным растерянным взглядом следила за ним.

— Подвал затопило, — процедил он сквозь зубы; ему вдруг показалось, что во всем виновата эта женщина; его внезапно начало знобить, в висках болезненно застучало.

— Принеси чего-нибудь попить, — сказала Сирье и капризно добавила: — Не понимаю, почему мужчины так отвратительно ругаются.

Леннарт пошел на кухню, чтобы принести воды, но ведра оказались пустыми; он знал: воды, кроме той, что в подвале, в доме нет. Не было сил идти через несколько участков к колонке, к тому же она могла и замерзнуть. Он крикнул Сирье, что воды нет, но ответа не последовало. Тогда он полез в подвал, зажег спичку и обнаружил на верхней полке полбутылки коньяка, бутылку водки и банку соленых грибов. Напьюсь, с отчаянием подумал он, таща все это к камину.

Сирье подсела к огню и стала греть руки, мельком взглянула на Леннарта и усмехнулась:

— Не кажется ли тебе, что крахмальная рубашка и галстук не слишком-то подходят к рабочим брюкам?..

Леннарт промолчал, налил в стаканы водку и подцепил вилкой гриб.

— Налей мне коньяка, — сказала Сирье. Леннарт принес из кухни чистый стакан. Налил. Подумал, не спуститься ли сразу в подвал и вычерпать воду. На полу было три мешка картошки и черт его знает что еще на нижних полках. Но он решил, что с этим можно подождать. Выпил.

Снова выпил, и головная боль начала стихать.

— Будь у меня дача, я бы развела там такой шик и красоту, иначе что за смысл, — проговорила Сирье, мечтательно глядя в огонь.

Леннарт почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, взгляд быстро скользнул по старой кушетке, комоду, разношерстным стульям, столу с давным-давно облезшей полировкой.

— Это поначалу так, — ответил он небрежно, — не обращай внимания, свезли сюда всякую рухлядь на то время, пока строим… — И тут же, стиснув зубы, подумал: попробуй-ка в течение стольких лет экономить каждую копейку, всякое желание пропадет помышлять о роскоши.

— Ну чего ты обижаешься. — Сирье положила свою согретую теплом камина ладонь на его руку. — Я же говорю вообще, я не имею в виду тебя. — И она придвинулась поближе к Леннарту.

Леннарт ощутил аромат ее волос, увидел округлые колени, то, как она поднесла к губам стакан с коньяком и отпила крошечный глоток… Но внезапно мелькнула мысль — ведь этот коньяк предназначался для рабочего, который время от времени помогал ему.

— А море отсюда далеко? — спросила Сирье. — Люблю по ночам слушать шум моря.

— Здесь его не услышишь, — неожиданно солгал Леннарт и лишь чуть позже сообразил, что солгать вынудил вопрос. Сирье конечно же подразумевала возможностьпроводить ночи на его даче.

— Да это не так и важно, — улыбнулась Сирье. — Найди-ка лучше пару одеял, расстелим их перед камином и подремлем в тепле. Я валюсь с ног от усталости.

Леннарт открыл комод. Сирье постелила на пол ватное одеяло, поверх него простыню и байковые одеяла. Леннарт наблюдал, ему было и горько и смешно смотреть, как эта посторонняяженщина распоряжается здесь, будто у себя дома. Приготовив постель, Сирье сняла пальто, стащила через голову платье и скользнула под одеяло.

— Иди, — и она с сияющей улыбкой протянула Леннарту руку.

— Погоди, — сказал Леннарт, делая вид, будто ему что-то понадобилось на кухне. Он принялся громыхать там, переложил солонку с полки на полку, подумал, не растопить ли плиту и не вскипятить ли чаю, открыл было уже дверцу, но тут вспомнил, что нет воды. Медленным задумчивым движением снова взял солонку, долго держал ее в руке, затем положил на прежнее место и вернулся в комнату.

Сирье лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Спит, наверное, промелькнуло у Леннарта; он взглянул на ее лицо, на нем застыла улыбка — казалось, женщина действительно спала. Это почему-то успокоило Леннарта. Он снял с себя крахмальную рубашку и повесил на спинку стула. Аккуратно, по складке, сложил рабочие брюки, хотел их тоже повесить, но, решив, что это нелепо, кинул на пол. Вслед за тем осторожно, чтобы не разбудить женщину, забрался под одеяло, но едва улегся, как Сирье прильнула к нему. Испытывая какой-то безотчетный страх, Леннарт обнаружил, что за то время, пока он переставлял на кухне солонку, женщина успела раздеться, и ее теплое тело прикрывало лишь комбине. Стараясь ни о чем не думать, Леннарт прижался губами к губам женщины, почувствовал прикосновение ее руки, и внезапно тело и разум как бы отделились друг от друга и тепло, исходящее от женщины, окутало его.