Эбби Гривз - Игра в молчанку [litres]

И мы продолжали бездействовать.

Ну а если быть честным до конца, Мегс, то… Иногда мне кажется, что на самом деле мы оба старались любыми способами укрыться от беспощадной правды, отдалить тот момент, когда мы оба с неизбежностью пришли бы к выводу, который теперь кажется очевидным: ты была абсолютно права, когда сказала, что мы теряем нашу дочь.

Незаметно подошел декабрь с неизбежной круговертью поздравительных открыток, дружеских вечеринок, праздничных хлопот, подарков. Среди всего прочего был и звонок от Эди, которая интересовалась, приедем ли мы трое к ней в гости, как в прошлом году. Не успела ты дать отбой, как я понял: кончено. Нам больше не удастся прятать головы в песок.

– Мне нужно узнать, приедет ли Элинор домой на Рождество, – сказала ты, все еще вертя в руках телефон-трубку.

– Конечно приедет. Обязательно приедет. Куда же она денется? – проговорил я преувеличенно-бодрым тоном, тщетно стараясь преодолеть крепнущие в моей душе сомнения.

Ты покачала головой.

– Фрэнк, ты должен к ней съездить.

– Я? Почему – я? Поедем вместе…

– Она не хочет меня видеть, Фрэнк. А ты… у тебя получится. Ты лучше меня знаешь, как с ней обращаться.

Твои слова заставили меня засомневаться еще больше. В последние два года я не мог воспринимать свои отцовские обязанности иначе как некое подобие игры в рулетку, когда с каждым поворотом колеса все больше теряешь контроль над конечным результатом. А теперь еще и это… Я ставил свои фишки поочередно то на доброжелательность, то на участие, то на запугивание, но ни одна из них так и не принесла мне желаемого выигрыша.

Я снова посмотрел на тебя. Для меня ты всегда была авторитетом, гранд-мастером, способным решить любую проблему, но сейчас тебя трясло так сильно, что ты едва удерживала телефон в руках. И все же даже теперь я не мог, не хотел верить, что ты, как и я, зашла в тупик и не знаешь, что делать. Тем не менее, именно ты, Мегс, – ты, а не я, – первой решила покончить с неизвестностью.

– Каникулы вот-вот начнутся, – сделал я последнюю попытку. – Меня она тоже не захочет видеть… – Получилось фальшиво, неискренне, но на большее меня не хватило.

– Пожалуйста, Фрэнк!.. – Ты бросила на меня взгляд, в котором читалось столь глубокое отчаяние, что мне стало ясно – никакого выбора у меня просто нет.

– Хорошо. – Я обнял тебя за талию. – Завтра. Я поеду завтра.

– Утром?..

– Утром.

На следующий день ты уехала в больницу еще до того, как я проснулся и позавтракал, но на кухонном столе я обнаружил твою записку. Ты написала ее на предназначенной для заметок линованной странице твоего красного хозяйственного ежедневника – чуть ниже списка покупок. В ней ты желала мне счастливого пути и просила отвезти Элинор кое-какие вещи, которые ты собрала для нее накануне. Вещи лежали в небольшой спортивной сумке в прихожей, и, собираясь на улицу, чтобы прогреть машину, я открыл молнию и заглянул внутрь. В сумке лежали шарф, вязаная шапочка, перчатки и – на самом дне – один из тех небольших портативных обогревателей, которые жрут электричества намного больше, чем отдают в виде тепла. На мгновение я представил себе, как тщательно ты выбираешь обогреватель такого размера, чтобы он помещался под столом, и чтобы Элинор могла греть на нем ноги, когда работает, и вдруг почувствовал себя смертельно усталым, хотя даже еще не вышел из дома.

По дороге в Манчестер я гнал изо всех сил, хаотично перестраиваясь с полосы на полосу (такую езду ты всегда терпеть не могла). Я даже не останавливался на заправках. Моя правая нога словно обретя собственную волю давила и давила на педаль газа, повинуясь тому внутреннему напряжению, которое я испытывал в родильной палате в тот день, когда Элинор появилась на свет. Вся разница заключалась в том, что на этот раз я имел еще меньшее представление о том, чего мне следует ожидать, к чему готовиться.

Остановившись на парковке у общежития, я попытался вспомнить, где находится окно ее комнаты. Увы, почти везде занавески были плотно закрыты, и мне было трудно отличить одно окно от другого. Потом мне пришло в голову, что, если я буду слишком долго таращиться на окна общежития первокурсниц, меня могут принять за Любопытного Тома-извращенца, поэтому я поскорее двинулся к входной двери. Она была открыта: похоже, еще накануне вечером кто-то из припозднившихся гуляк подпер ее коробкой из-под пива «Карлинг», в которой – вот уж поистине странно! – оставалось еще две неоткрытых жестянки. В вестибюле, картаво воркуя, бродили голуби и, дергая шеями, выклевывали какие-то крошки из складок сбившегося коврового покрытия. Слава богу, что ты всего этого не видела. Нет, Мегс, я действительно был рад, что ты не поехала со мной тогда.

На стене я обнаружил список проживающих в общежитии студентов: напротив каждого имени стоял номер комнаты. Пробежав взглядом список, я с облегчением увидел, что Элинор все еще в нем числится – ее комната имела номер 43. Поднявшись по лестнице (я побоялся воспользоваться лифтом, опасаясь, что обнаружу в кабине все тех же голубей), я ненадолго остановился на площадке четвертого этажа, чтобы перевести дух. На моих часах было начало двенадцатого, но коридор общежития выглядел каким-то безжизненным. Из комнат тоже не доносилось ни звука. Ничего, подумалось мне, я могу и подождать. Неизвестно только, чего я дождусь и дождусь ли?..

Поборов минутную нерешительность, я подошел к двери сорок третьей комнаты и постучал – постучал довольно громко, чтобы за дверью сразу поняли: это стучит не абы кто, а человек, у которого есть право здесь находиться. Кроме того, я надеялся, что мой стук разбудит Элинор, если она спит. И действительно, спустя несколько секунд я услышал пронзительный скрип матрасных пружин и скрежет ключа, поворачивавшегося в замке с внутренней стороны. Дверь отворилась, и я увидел на пороге юную девушку с всклокоченными волосами и темными кругами под глазами (такими же, как у Элинор), которая уставилась на меня затуманенным взглядом.

– Вы кто? – проговорила она с акцентом, определить который я затруднялся.

– То же самое я хотел спросить у вас, мисс.

Она мгновенно ощетинилась, и я понял свою ошибку. Скандал был мне ни к чему. Напротив, мне нужна была помощь, нужна информация.

– Прошу прощения, я приехал без предупреждения, так что… Мне нужна Элинор, Элинор Хоббс. Я ее отец. Она ведь здесь живет, правда?.. Внизу я видел список, там сказано, что она живет именно в этой комнате. Вы ее знаете?

– Да, знаю. Но́ра жила здесь до меня, но сейчас она переехала. Нашла квартиру или что-то в этом роде. Теперь это моя комната. – Ее гласные звуки были очень короткими, словно она их проглатывала. Эстонка? Румынка?.. Как бы там ни было, ее курьезное произношение не могло ввести меня в заблуждение – девушке хотелось, чтобы я поскорее ушел.