Юрий Щекочихин - Армия жизни

— Хорошо. Впоследствии я попытаюсь ответить на этот вопрос. Но пока давайте я вам расскажу, что было потом. Мы стали производить сумки с трафаретом «Мальборо» — мой компаньон перерисовывал с пачки сигарет. Покупали бортовку — это такая ткань по 1 рублю 25 копеек за метр. Из каждого метра выходило по две сумки. Шила знакомая девочка со швейной фабрики — так, за коробку конфет…

— Кстати, как же распределялись ваши доходы?

— Половина на половину. Художнику за трафаретки, мне — за сбыт. Ну, так вот: ставили «фирму», делали ручку — витая веревка, и — к «комку», то есть к комиссионному. Толкал по 15 рублей за штуку. Спрос был очень большой, на этот раз покупали сами ребята. Правда, и взрослые тоже. Одна женщина чуть не упала (по ее словам) от разрыва сердца, когда увидела «фирменную» сумку. Очень весело…

— Миша, неужели так никто и не понял, в каких «государствах» произведен ваш товар?

— Ну нет, почему же. Однажды я сдавал сумки в комиссионный — там у меня знакомый продавец. Подошел его напарник, увидел товар и сказал: «А… Сам делал…»

— И побежал звать милиционера? — спросил я.

Миша рассмеялся: «Кто не рискует, тот не обедает с пивом».

И тогда я спросил:

— Но, по крайней мере, вы выпускали качественную продукцию?

— Конечно. Мы попробовали разные краски, чтобы сделать трафарет. Сначала масляную. Видим — плохо получается, от краски неприятный запах. Пришлось побегать, посоветоваться с художниками. Наконец, достали типографские краски. За бутылку водки…

— Но все-таки, с чего ты начал?

— Идея родилась, когда ходил по нашим магазинам. Подумал, что можно делать лучше, качественнее. Не обижать, одним словом, покупателя…

— Миша, я не об этом. По магазинам ходил не один ты, а множество людей, в том числе и молодых. Твоя идея — надеюсь, ты согласишься со мной — пришла в голову далеко не каждому.

— Но одному, что ли, мне?

— Подожди. Пока вопрос о тебе. Ведь не с детства же ты мечтал заниматься сомнительным бизнесом, на который, как ты сказал, у тебя уходит колоссальное количество времени — примерно три-четыре вечера в неделю?

— В детстве я мечтал быть путешественником и даже летчиком. Моя девушка, которая была… Ну, это совсем другой кусок моей жизни, не для печати… Так вот, она мне твердила, чтобы я все это бросил и шел на завод. Будешь, говорит, и без того много зарабатывать. Я терпел, терпел и ушел от нее…

— Миша, по каким кривым плыла твоя мечта от путешественника и летчика до комиссионной пристани? Повлияли ли на твой выбор какие-либо события в твоей семье? Какие-либо разговоры? Впечатления? Встречи?

— В семье? Нет. В моем роду одни офицеры. Отец поражается: «Откуда ты у нас такой?»

— Он знает о твоих торговых операциях?

— Может, догадывается, но о масштабах не подозревает. Нет, семья здесь ни при чем. Бедность там, лишения — это все не про меня. Дом с мебелью и машиной. Но видел и очень много людей, которые живут лучше. Со свободными деньгами.

— Можно сказать, что ты всего этого и хочешь добиться более быстрым путем?

— Можно сказать и так. Но, кроме того, меня привлекала их энергия. Эти люди знали жизнь, они понимали, что в этом мире без денег нельзя, что все продается и покупается…

— И однажды тебе встретился такой человек…

— Правильно. Угадали.

— Очень примитивная схема. Еще в детстве вычитал в детективах.

— Может быть. Но такой человек был. Звали его… Ну, допустим, Феликс. Однажды я загнал свой магнитофон. Достаточно удачно. Когда Феликс об этом узнал, он очень долго смеялся, просто гоготал: «Навык есть»… Есть так есть.

Магнитофон — это была моя первая торговая операция. В дальнейшем я работал некоторое время под руководством Феликса. Он доставал блоки американских сигарет, я их продавал в ГУМе. Моя доля — 30 процентов выручки. Потом он однажды привез в Москву целые «Жигули» облепихи. Я ее продавал на Черемушкинском рынке. Стоял за прилавком, дали фартук… Некоторые возмущались: такой молодой, а торгует… Но ничего, сошло. Я получал свои 30 процентов и, кроме того, что удавалось добыть самому.

— Никакого внутреннего смущения ты не испытывал? Все-таки городской парень за прилавком…

— Дайте вспомнить… По-моему, нет. Точно, нет. Мне даже было интересно.

Потом я сказал Мише, что таких, как этот тридцатипятилетний Феликс, человек-«Жигули», надо изолировать от общества, потому что он очень опасен, если уже не для Миши (что же Миша, идет собственной дорогой, летит себе, как космический корабль в ширпотребной галактике), то для других ребят, кому Феликс и ему подобные станут стартовой командой. Миша не сказал: «Да, надо изолировать». Но не сказал и: «Нет, не надо изолировать». Миша отмолчался. Но потом уже, к концу разговора, рассказал, что таких, как Феликс, достаточно. Сами они не продают и не покупают, а только руководят за соответствующие комиссионные стайками ребят. Потом Миша добавил, что он взрослых спекулянтов не любит. Что это совсем другое, чем он сам, Миша, чем его приятели, его одногодки. Правда, Миша согласился, что через десятка полтора лет ему будет столько же, сколько Феликсу сегодня. И, выходит, он не любит себя самого в будущем. В общем, с этим вопросом мы немного запутались. Поэтому давайте возвратимся к плавному течению нашего разговора, тем более, что мы подошли уже к третьей его, заключительной части, самой (для меня лично) интересной.

— Миша, можно задать тебе несколько «высоких» вопросов?

— Да, пожалуйста.

— Вернее, сначала один житейский. Когда ты рассказывал о поисках художника для твоего предприятия, ты сказал, что нашел его не сразу. Значит, кто-то отказывал тебе! Кто-то не хотел участвовать в «фирме»…

— Не хотели те, кто не хотел работать. Предпочитают посидеть с гитарой, потрепаться с девчонкой.

— Значит, ты считаешь, что только лень твоих приятелей помешала им стать твоими компаньонами. Других причин ты не видишь?

— Я считаю, так. Других причин не вижу.

— Хорошо. Теперь время «высоких» вопросов. Первый. Была ли в твоей жизни ситуация, в которой ты проявил себя мужественно?

— Кажется, нет. Не было таких ситуаций.

— Понял. Ситуаций таких может и не быть. Дальше. Приходилось ли тебе вступаться за честь и достоинство другого человека?

— Таких ситуаций не было. Пишите: «Не пришлось».

— Хорошо. Давай дальше. Знакомы ли тебе высокие чувства: любовь, дружба…

— Высокие чувства были, когда я встретил ту девушку. Теперь их нет, потому мы с ней расстались.

— Помогал ли когда-нибудь другому человеку?

— Деньги взаймы?

— Допустим, и деньги.

— Наверное, давал.