Жозе Виейра - Избранные произведения

И все же:

— Понимаете, завтра я могу умереть. Так почему бы сегодня мне не вспыхнуть как спичка, потеряв голову от прикосновения к нежной коже ваших плеч?

Осторожно, Маниньо! Мы вступаем в третий год войны, однако пока еще не появился второй Нгола Килванжи [29] Нгола Килванжи — африканский вождь XIX века, возглавивший сопротивление португальским колонизаторам в Анголе. и политики высших сфер свято верят, что так и будет до скончания века… Я услышал не произнесенные тобой слова, декольте твоей дамы все равно заставило бы тебя их сказать, когда бешеный ритм самбы босанова едва не принудил тебя пуститься в пляс, хотя ты не можешь себе такого позволить, ведь ты прапорщик с орденской лентой, ты должен сохранять серьезное выражение лица, ты находишься в офицерском собрании, среди избранных, а она — супруга главного поставщика армейского автотранспорта, так что прошу тебя, Маниньо, не делай этого, полночь еще не наступила, лучше побереги свои любезности для Рут, она сидит рядом со мной, не сводит с тебя глаз и шепчет мне с деланно равнодушным видом:

— Стоит ему только захотеть…

И это ты, верная подруга, которой не суждено стать его женой, будешь всю жизнь оплакивать Маниньо, но я этого еще не знаю, ты тоже не знаешь, зато супруга поставщика автотранспорта знает, поэтому она говорит ему, прибегая к своеобразному коду, учащенно дыша от быстрого танца и касаясь пальцами его пальцев:

— Только вам, храбрым парням, я хочу быть обязанной спокойным послеобеденным отдыхом!.. Однако смотрите, моя дочь заинтересовалась вами, она зовет меня…

Осторожно, Маниньо, ты не сапер-профессионал, и мина может взорваться прямо у тебя под ногами. Я помогу тебе расшифровать этот код, Рут мне подскажет, ты ведь научил ее смеяться, как один только ты умеешь. Я помогу тебе расшифровать этот код, на котором изъясняется сидящий за столом отец девушки с декольте-витриной, я отлично понимаю его смысл, только мне не хочется верить в предсказания, ты провоевал почти два года: «Любовь моя! Вот уже четыре месяца, как я на войне, однако ни разу еще не выстрелил из своего пистолета-автомата…» — и если бы смерть желала подкараулить тебя, который никогда от нее не прятался, она бы давно достигла своей цели, Я не принимаю житейской мудрости поставщика автотранспорта, она хороша лишь в применении к цифрам доходов и оценке биржевого курса. Зато в жизни, смерти и любви этот поставщик ровным счетом ничего не смыслит, но пусть даже так, я все равно переведу его закодированный текст на обыкновенный язык, только для того, чтобы вызвать твою улыбку, сидящая рядом со мной мулатка, почти моя невестка: «Вы умираете на войне, мой милый прапорщик, а мы платим. Умереть легко, заплатить гораздо труднее, деньги — это не кровь, которая в несколько минут выливается из раны. Чтобы разбогатеть, мне понадобились годы упорного труда, годы кровавых преступлений, бессонницы, годы накопительства и наживы, обращения капитала, амортизации, погашения займов».

Как же так, отец, где же твоя благоприобретенная мудрость колониста?

— Кто женился на мулатке и испил воды из Бенго, о земле, где он родился, никогда уже не вспомнит! Ты слышишь, сынок, что гласит народная мудрость?

Слышу, папа, слышу, только это не имеет ко мне никакого отношения, я никогда не спал с мулатками.

— Если хочешь испортить себе жизнь, купи подержанную машину, фотоаппарат или заведи любовницу-мулатку!..

Все равно после твоей смерти Рут станет твоей снохой, все эти предостережения ни к чему, отец, лучше поговорим о деньгах, которых тебе никогда не удавалось нажить, как ты ни старался, какие усилия ни прилагал, это тебя и сгубило, старый Пауло, — ты слишком много суетился, метался, ты хотел вести игру по всем правилам, не пачкая рук, не принимая участия в махинациях, а разве такое возможно: либо ты играешь в открытую, прибегая к мошенничеству, либо умираешь бедняком, как это и случилось с тобой. Зачем же ты делился со мной твоей пятисотлетней жизненной мудростью колониста:

— Макуты — ключ от царствия небесного и заслон от преисподней!..

Тогда, стало быть, капитан-капеллан, сидящий за столом поставщика автотранспорта, и является таким ключом, а его сынок, пригревшийся на тепленьком местечке в штабе при Управлении военной администрации, служит заслоном…

Давай, прапорщик, приценивайся к товару — думаешь, я не признал эти белокурые волосы и голубые глаза, — можешь обнимать ее, сколько тебе угодно, только моя дочь не для таких, как ты; я не торгую людьми, их покупали и продавали мои предки, а я поставляю армии грузовики, бронетранспортеры, бронированные автомобили и прочую военную технику. И однажды пуля ужалит тебя в грудь, и из маленького отверстия вытечет красное топливо для твоего насоса, перегоняющего по телу кровь, она вытечет вся до капли, и мотор никогда больше не заработает, и грузовик не тронется с места, а может, подорвешься на мине и никто не сможет подобрать твои останки, разбросанные после взрыва по кофейной плантации, и найдется немало высокопоставленных чиновников в министерствах, которые заплатят за этот кофе высокую цену на международном рынке — гарантирую тебе, кофе первосортный, особенно из Амбоина, что находится близ Габелы. Да и сама мина пахнет кофе, когда его кусты усыпаны белыми цветами и все деревце источает нежный аромат, цветы у него чистые, белоснежные, и еще нет листьев, и багрово-красные плоды не свисают с ветвей. Или это твоя кровь и куски твоего тела висят на них? От тебя пахнет смертью, мой милый прапорщик, и этот запах разносится по кофейной плантации, обнимай, обнимай мою дочь, все равно эта военная операция ни к чему не приведет, моей дочери это только пойдет на пользу, тело ее останется нетронутым для какого-нибудь высокопоставленного чиновника, а ты через несколько часов пойдешь спать с очередной шлюхой, а в пять утра — скорее, а не то опоздаешь! — отправится на фронт длинный состав из проданных мною грузовиков, джипов и бронетранспортеров, вооруженных автоматическими пулеметами, и ты отправишься вместе с ними, мой милый прапорщик, поставив ногу на правое крыло грузовика, ведь так полагается ездить офицеру, это придает храбрость солдатам и поднимает их моральный дух; я вижу, ты презрительно улыбаешься, да ты неблагонадежен, ты подозрительный элемент, из тех, что носят блестящие галуны, чтобы снайперы из спецкоманды могли их получше разглядеть, да, вот именно: ты глуп, обреченный на гибель герой, ты слишком опасен, чтобы стать моим зятем. От тебя несет смертью, а моя дочь пахнет кофе…

Я уже спрятал в ящик письменного стола фотографию прежних времен и снова нахожусь в церкви, где пахнет смертью; поставщик автотранспорта, отец юной девушки, оказался прав. Всегда ли бывает так, что нечистые оказываются правы? Это мне должен разъяснить Пайзиньо, но я не имею права его разыскивать, он даже не сможет прийти попрощаться с Маниньо, теперь нас, ребят из Макулузу, осталось только двое.