Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

Я взяла в руки телефон, чтобы проверить сообщения, подозревая, что за месяц их накопилось немало. К моему удивлению, за все это время мне оставили всего четыре голосовых сообщения. Первое – от Роуз: она настаивала, чтобы я позвонила ей, как только приеду. Второе – от Джоша: он звонил сказать, что соскучился. Еще одно – от родителей, которые желали мне благополучного возвращения. И наконец, последнее – от моего начальника.

«Привет, Джессика, – его тон казался дружелюбным, но немного обеспокоенным. – Я знаю, ты в отпуске, и надеюсь, хорошо проводишь время. Будь добра, позвони, как только вернешься. Мне нужно с тобой поговорить». После этих слов у меня внутри что-то екнуло. Судя по голосу, дело было срочное. «Тут у нас много всего изменилось. Пока не знаю, как все разрешится, но ты можешь не сомневаться: я сделаю все, что в моих силах».

И все? Он говорил туманно, и, хотя я не была уверена, что хочу знать, «как все разрешится», я все же села и трясущимися пальцами набрала его номер. Втайне я надеялась, что он не возьмет трубку.

Обычно он был занят на совещаниях, поэтому я приготовилась услышать автоответчик. К сожалению, именно в этот раз мне «повезло», и он ответил.

– Здравствуй, Джессика, – сказал он, – рад, что ты вернулась.

– Спасибо. Хорошо снова быть дома. Я буквально минуту назад вошла в квартиру. – У меня так бешено колотилось сердце, что я засомневалась, не слышен ли в трубке его стук. – Должна сказать, ваше сообщение меня немного встревожило.

Он медленно и глубоко вдохнул, подбирая слова:

– Да, в твое отсутствие произошли кое-какие изменения. К сожалению, нам урезали бюджет.

– Я так и поняла из вашего сообщения. – Он не сказал ничего нового. – И что же это значит?

– Что ж, многое поменялось. В данный момент я пытаюсь устроить тебя к нам по договору подряда, – ответил он, пытаясь замаскировать не слишком радостные новости обнадеживающей формулировкой.

– Вот как. – Я обхватила голову руками. – И что конкретно это означает?

– Мы попытаемся как можно скорее снова оформить тебя в штат, – пояснил он, – напрямую, без всяких посредников. Боюсь, это все, что мы можем сделать. Оставить тебя на прежней должности возможности не было. Многие из твоих коллег больше у нас не работают.

– Не работают? – Внезапное осознание, что я попала под сокращение, притупило все мои мысли и чувства. Ноги онемели, а во рту пересохло. Меня никогда прежде не увольняли. – Но что будет со всеми моими проектами? А Джей? Ведь работа над его историей идет полным ходом. – Я чувствовала себя так, словно меня только что бросили.

– В общем, мы скоро с тобой свяжемся, – продолжал мой босс. – Воспринимай это как перевод на другую должность. Руководство НАСА делает все возможное, чтобы ты как можно скорее снова стала частью нашей команды.

– Ясно. – Мне хотелось ему верить. – Спасибо. Когда мне ждать звонка?

– Джессика, я опаздываю на встречу. Я скоро с тобой свяжусь. – Он начал терять терпение. – Мы делаем для тебя все возможное. Хорошо?

– Отлично. Конечно, хорошо.

Он положил трубку.

Я легла набок и, свернувшись калачиком, окунулась в свои мысли. Может, мне все это снится? Вдруг я сейчас проснусь и снова окажусь в гостевой спальне Юана, где по утрам меня будит ласковое мычание коров и утренний хор птичьих голосов.

Я подошла к окну и подняла жалюзи. В комнату хлынул невыносимо яркий свет лос-анджелесского солнца – ослепительное напоминание о том, как на самом деле далеко был Уигтаун. Я заметила, что в белесом дневном свете казалось, будто тропический сад за окном застыл во времени. Покрытые густой листвой лианы, с виду словно пластмассовые, вились вокруг садовых решеток и пестрели множеством крупных и ярких цветов. Все было точь-в-точь как до моего отъезда, будто Уигтауна никогда и не было в моей жизни. Вытянув шею, я разглядела среди покрытых деревьями холмов Силвер-Лейка надпись «Голливуд». Этот вид, когда-то наполнявший меня ощущением осмысленности и судьбоносности происходящего, теперь заставил меня отшатнуться и спрятаться в тени студии.

Меня только что сократили. Это действительно произошло. Меня только что уволили из НАСА. Мне стало дурно. Я ведь так любила свою работу. Стараясь успокоиться, я прокручивала в голове ту часть разговора, в которой мой начальник обещал, что меня возьмут обратно. Он не хотел, чтобы я уходила. Дело не во мне, во всем виновато сокращение бюджета. Не в силах усидеть на месте, я мерила шагами погруженную в тишину комнату, мучаясь от досады.

В промежутках между мыслями о потерянной работе мне на ум приходил Юан. В Уигтауне уже наступил вечер, а значит, он как раз собирается закрывать магазин. Потом поднимется по ступенькам в кухню и приготовит ужин, слушая Радио 4. Пока на плите готовится еда, выйдет в сад, чтобы насладиться прохладным вечерним ветерком с моря. Я улыбнулась. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова очутилась там.

Юан позвонил следующим утром. Связь была плохая, телефон искажал его голос, и я, приподнявшись в кровати, силилась разобрать его слова. Мое сердце чуть не разорвалось на кусочки, когда я услышала знакомые интонации: «Доброе утро, Лиса». Я боялась, что вообще больше никогда не услышу его, и тем не менее меня только что разбудил его низкий голос.

– Как у тебя дела? – спросил он.

Я пожала плечами, будто он мог меня видеть.

– Скучаю по Уигтауну.

Проснувшись, я не почувствовала знакомой прохлады гостевой спальни, вместо этого я обводила сонным взглядом свою душную студию.

– Только по Уигтауну?

– И по тебе, конечно.

– Я тоже, Лисичка. – Несмотря на ужасное качество связи, услышав эти три слова, я вся затрепетала от волнения.

– Правда?

– Да, после того как я тебя проводил, я какое-то время просто сидел в фургоне, словно контуженный. Не мог поверить, что ты уехала.

Настала моя очередь повторить: «Я тоже». Я откинулась на подушки, чувствуя, что сердце забилось чаще. Раньше мы никогда так не разговаривали, а теперь, оказавшись вдали друг от друга, будто позволили раскрыться «дверям восприятия», о которых писал Блейк [31] В поэме «Бракосочетание Рая и Ада» Уильям Блейк пишет: «Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть – бесконечным». (Перевод М. Немцова.) .