Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

В общем, дело не в том, что плохо и что хорошо, а в том, как это называют. Типа как в римские времена, когда Императоры разрешали людям смотреть на Игры в Колизее, где Рабы убивали друг друга, а люди им аплодировали.

Тела слезли с меня, и я встал, и у меня уже не было мяча, но Призрак Отца всё ещё был тут, и он сказал: «Ты должен сыграть, Филип».

Я сказал, что не могу.

Он сказал: «Борись за мяч, сын».

Мой Отец играл на этом же поле, когда ему было одиннадцать, и играл хорошо, он был в команде, и я хотел, чтобы он был мной доволен, потому что я знал, что он Сердился, что я ещё не убил Дядю Алана.

Он сказал: «Вперёд».

Я побежал к мячу, как и все остальные мальчики. Мяч был у Сираджа, и все бежали к Сираджу, и хватали его за ноги, а Сирадж рычал «Ррааааа» и пытался продолжать идти вперёд.

Призрак Отца сказал: «Филип, хватай мяч».

Я посмотрел на Призрак Отца, и он сказал: «Забери его».

Я схватил мяч, а Сирадж ещё крепче сжал руки, но я продолжал тянуть. Сираджу не было дела, что Лия была моей девушкой, и он сказал:

– Филип, отвали, придурок.

Призрак Отца сказал: «Тяни сильнее, Филип, тяни сильнее».

Я тянул сильнее, когда другие мальчишки пытались свалить Сираджа, и мяч медленно выскользнул из его рук, как яйцо из курицы. Он выскочил, он был мой, но я не знал, что с ним делать.

Призрак Отца кричал и размахивал руками, как футбольный тренер. Он помогал мне, чтобы я помог ему Покоиться с Миром и избежать Мук. Он говорил: «Налево, налево».

Я побежал налево.

Тогда он сказал: «Направо, направо».

Я повернул направо, в последний момент увернувшись от Доминика Уикли, и он упал на живот, а я продолжал бежать, и Призрак Отца сказал: «Берегись, за спиной».

Я обернулся и увидел, как Джордан быстро бежит в своих кроссовках Reebok, я видел его большие рыбьи глаза и высунутый набок кончик языка.

Папа сказал: «Беги, Филип, беги».

Поэтому я переключил скорость и побежал очень быстро.

Папа сказал: «Налево, налево».

Поэтому я двинулся налево и увидел, что руки Джордана проскочили мимо моих лодыжек.

Папа сказал: «Пересеки линию, сынок».

Я пробежал прямо через ворота, уложил мяч и заработал Очко. Я услышал, как Мистер Розен дал свисток, и радостные возгласы зазвучали в моей голове. Призрак Отца кивал, как будто он гордился мной, а я продолжал ждать, пока все подбегут и наскочат на меня и скажут: «Молодчина», как они делают, когда кто-то другой зарабатывает Очко, но они ничего такого не сделали. Мистер Розен улыбнулся и сказал:

– Откуда это взялось?

– Не знаю, – ответил я.

– Отличная игра, Филип, ты должен приходить на тренировки по четвергам после уроков, – сказал он.

Он посмотрел на меня взглядом, в котором больше не было злости за микроавтобус, и его волосатая рука похлопала меня по плечу, когда я спускался вниз по полю, и я обернулся, чтобы увидеть Призрак Отца, но он исчез.

Мама сказала:

– Филип, дорогой, можешь открыть дверь?

Я спустился вниз в своей школьной форме и открыл дверь. Там стояли скелет и Зелёный Гоблин.

Скелет спросил:

– Сласти или страсти?

Зелёный Гоблин вторил ему:

– Сласти или страсти?

Я ответил:

– Не знаю.

Скелет рассмеялся, а затем и Зелёный Гоблин засмеялся.

Скелет сказал:

– Это же мы, придурок.

Зелёный Гоблин сказал:

– Угадай, кто из нас кто?

Скелет повторил за ним:

– Да, угадай, кто из нас кто?

Я показал на Скелета и назвал:

– Гари.

Потом я указал на Зелёного Гоблина и сказал:

– Росс.

Скелет стянул с себя маску черепа, и это был Росс со шрамом на брови, и он сказал с отрыжкой:

– Близко.

А Гари – Зелёный Гоблин спросил:

– Ну что, пойдёшь?

– Не знаю, – сказал я. Я крикнул маме:

– Мам! Мам! Могу я пойти с Россом и Гари собирать конфеты?

Мама вышла из бара, вытирая бокал. Карла работала в Пабе, поэтому Мама сказала:

– Хорошо, иди, но не дольше, чем на час.

Она вытянула губы, как будто хотела сказать что-то ещё, но не сказала.

Когда мы вышли за дверь, холод разбудил меня, и я сказал:

– У меня же нет костюма.

Гари сказал:

– Повяжи свой галстук вокруг головы.

Росс – Скелет повторил:

– Да, повяжи свой галстук вокруг головы.

Гари сказал:

– Повяжи его вокруг.

Росс сказал:

– Да, повяжи его вокруг.

Я развязал свой галстук и повязал его вокруг головы, и Гари сказал:

– Круто.

Мы пошли на Лондон-Роуд и шли мимо шикарных домов, и я сказал:

– Почему мы не стучим ни в какие двери?

Гари ответил:

– Нам тут только печенье дадут.

Росс сказал:

– Мажоры денег не дадут. Они дают печенья или кусок торта. Какое-нибудь фуфельное печенье, а не KitKat, или вообще ничего.

Гари указал на большой трёхэтажный дом с высокими узкими окнами по другой стороне дороги, и сказал:

– Мы постучали в этот дом в прошлом году, вышел какой-то мажор и дал нам банан и маленький апельсин. Он был весь такой счастливый, будто это была десятка.

Росс подтвердил:

– Ага. Так что мы устроили ему за это Страсти.

Гари засмеялся и покачал головой:

– Банан!

Мы пошли на Винчелси Авеню. Там были дома поменьше, соединённые вместе, с сетчатыми занавесками на низких вытянутых окнах. Мы постучали в первую же дверь.

Открыла женщина. Это была беременная женщина, она поглаживала свой большой живот, и Росс с Гари сказали одновременно:

– Сласти или страсти?

Потом я сказал:

– Сласти или страсти?

Женщина тяжело выдохнула и сказала:

– Снова? О нет.

Она оставила дверь открытой и ушла в дом, а мы ждали на пороге, и Гари дважды рыгнул, а Росс заломил ему руку и сказал:

– Заткнись, ты, козёл.

Гари в ответ ещё сильнее заломил Россу руку, и женщина вернулась, заглядывая в свой красный кошелёк, дала нам по пятьдесят пенсов каждому, и посмотрела на меня, на мой галстук и спросила:

– А ты сегодня кто?

В моей голове не нашлось слов, чтобы что-то ответить.

Гари сказал:

– Он Зорфмангер.

Росс поддакнул:

– Да, он Зорфмангер.

Женщина спросила:

– А кто такой Зорфмангер?

– Это ужасный монстр, – сказал Гари.

– Если смотреть ему в глаза пять секунд, то умрёшь, – сказал Росс.

Женщина спросила:

– И, э-э, эти Зорфмангеры носят школьные галстуки вокруг головы?

– Только самые главные Зорфмангеры. Они самые опасные, – сказал Гари.

– Они выжигают мозги, – сказал Росс.

Женщина, продолжая разглядывать меня, спросила:

– Они не очень-то разговорчивые, да?

Гари ответил:

– Они говорят только на Зорфском.

Росс уточнил:

– Он сложнее, чем французский.

Женщина кивнула, погладила свой живот и сказала:

– Ладно! Хорошо, что мы это прояснили. Пока, ребята.

Гари и Росс сказали: