Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

Я не знал, кто такая Дженна, но спрашивать не стал.

Она сказала:

– Если ты решил что-то стащить, тебе нужно вести себя так, будто тебя совсем не волнуют смотрящие на тебя люди, потому что тогда они не будут смотреть.

Тут она вошла в магазин Boots, а я последовал за ней, и попытался стать невидимым, но ощущение было, как будто все следили за мной. Даже шампуни следили за мной. Я не знал, зачем я собирался что-нибудь взять, но знал: обязательно возьму, поэтому искал что-то маленькое. Самым маленьким, что я нашёл, был омолаживающий крем для контура глаз Nivea, поэтому я стал смотреть на что-то другое, на банку Oil of Olay, и положил крем для глаз в карман. Он не пролезал, потому что у меня были узкие джинсы. Лия начала смеяться, совсем не невидимым смехом, и наконец крем проскочил в карман, и я хотел смыться, но обернулся и увидел серьги-кольца, и Барменшу Карлу, и она спросила:

– Ты в порядке, Филип? Ты как будто призрака увидел.

– Нет. Не увидел. Я просто… – сказал я и посмотрел на полки, но Карла проигнорировала меня, она взглянула на Лию, устало улыбнулась и сказала:

– Привет, утёночек.

– Привет, – ответила Лия.

Карла почесала шею и сказала мне:

– Передай маме, что мне нужно к врачу сегодня днем, так что я могу опоздать минут на десять.

– О’кей, – сказал я.

Я прикрыл рукой карман и сказал:

– Пока.

Она сказала:

– Пока, утёночек.

Она улыбнулась и одновременно пожала плечами, словно приподнимала ими воздух, и затем мы с Лией проследили, как она вышла из магазина. Мы тоже пошли к выходу, миновали двери и автоматические ворота, и они выдали: ПИИППИИППИИППИИППИИП, а Лия сказала:

– Бежим!

Мы выбежали через двери на улицу, где было холодно и солнечно, и дальше по двору. Я оглянулся – за нами мчался охранник, кричащий в чёрную квадратную рацию. Весь город наблюдал. Охранник был толстым, поэтому мы оказались быстрее, и Лия сказала:

– Сюда!

Она побежала по тёмному переулку, который вёл во двор многоэтажки, там были разные выходы, мы поспешили по проходу к большим мусорным бакам и спрятались за ними.

Лия смеялась, она сказала:

– Это было весело.

Я подумал, что в этом было много всякого, но точно не веселья.

Я смотрел на её лицо, на рыжинку в её волосах и на её Субботние губы, такие все блестящие. Мы прятались в тени мусорных баков в той части города, где я никогда не бывал, там пахло капустой, и я смотрел в глаза Лии и на её волосы, такие милые для меня. Я любил её, потому что это был первый раз, когда я не думал о Папе с тех пор, как он стал призраком, будто она забралась мне в голову и незаметно выкрала всю печаль. Мы оставались там, пока не поняли, что охранник не придёт, но даже тогда мне не хотелось уходить.

Я возвращался по городу один и прошёл через парк, в котором стоял замок. Настоящий замок, не наш Паб «Замок». Настоящий замок – это теперь только стена. В этом замке прятался король Джон, прежде чем он умер. Много-много веков тому назад ему было страшно смотреть в окно так же, как сейчас Бабуле. Я увидел там миссис Фелл, она была с мужчиной в инвалидной коляске, у него была трубка, она шла вверх по носу, как соломинка. Миссис Фелл держала его руки и растирала их. Он не очень-то мог двигаться. Я наблюдал из-за куста и думал, что мужчина, видимо, стар, потому что у него совсем не было волос, но его одежда не была светло-коричневой, как одежда пожилых, она была в красных и синих цветах, и на нём были кроссовки, и он не был её дедушкой или отцом, так что он мог быть её мужем, но точно я не знал.

Дядя Алан снова появился в дверях Паба. Он втащил игральный автомат на тележке.

Он причитал:

– Ох, моя спина! Моя спина! Моя спина!

Он бросил тележку, заложил руки за спину и зажмурился. Следом в дверь вошёл другой человек с планшетом, и Дядя Алан расписался, всё ещё держась за спину другой рукой.

Доставщик ушёл, а Дядя Алан заметил меня, когда я ел украденные чипсы, и спросил:

– Где Мама?

– Наверху, – ответил я.

– Что ты думаешь о новом автомате? – спросил он.

Я посмотрел на автомат, это был «Кто хочет стать миллионером?»

– Не знаю, – ответил я.

Только он уже не слушал. Он поднимался по лестнице со своей больной спиной, крича:

– Кэрол! Кэрол!

Призрак Отца замерцал передо мной и сказал: «Филип? Филип? Что происходит?»

Про себя я вспомнил песню, которую Отец обычно напевал.

Что происходит?

Что происходит?

Теперь он не пел, он смотрел на автомат, на новые пивные насосы с лампочками внутри, на большой экран, на надпись: Sky Sport 1, 2 и 3, на чёрную меловую доску с надписью: «Караоке сегодня вечером» жирно зелёными мелками.

Призрак Отца спросил: «Где все мои фотографии?»

На стене не было ни одной фотографии Отца с видами моря и старых лодок, потому что Дядя Алан говорит, что Ньюарк настолько далёк от моря, насколько это вообще возможно в Англии. Он прямо в середине. Нет смысла здесь вешать пламенеющее море.

Я посмотрел на Призрак Отца и сказал:

– Он снял их.

Призрак Отца посмотрел на надпись и спросил: «Караоке?»

– Мама сказала, что он может попробовать это сегодня вечером, посмотрим, как пойдёт, – ответил я.

Призрак Отца сказал: «Он вынул душу из этого места. Он и на её душу нацелился. Он хочет жениться на ней, Филип. Возможно, он уже сделал ей предложение. Он точно хочет на ней жениться. Я знаю».

Я сказал:

– Нет.

Он сказал: «Не допусти, чтобы это случилось. Ты должен действовать быстро. Ты должен подумать о том, как…»

Он начал мерцать и испускать Безмолвный Крик.

«Ты должен действовать, Филип».

«Ты должен остановить е…»

День проходил то на быстрой, то на медленной воскресной скорости. Ничего особенного не случилось, кроме того, что Мама пошла в Boots и купила немного Соли для Ванны для больной спины Дяди Алана. Когда она вернулась домой, она продолжала смотреть на Дядю Алана и улыбаться, как будто у них был общий Секрет, и от этого я чувствовал, будто тону, но я не стал спрашивать Маму, собирается ли она выйти замуж за Дядю Алана, потому что, если бы я это произнёс, то оно могло бы сбыться.

Вечером в Пабе стало как никогда людно, народ шёл на Караоке.

Я сидел на табуретке за барной стойкой, потому что хотел быть там, чтобы шпионить за Мамой и Дядей Аланом. Вот только когда Дядя Алан спел свою первую песню, я пожалел, что там оказался. Он пел, зажмурившись, как будто тужился на унитазе, и у него ничего не выходило, лицо стало красным, он держал кулак возле своего сердца, и пел очень ГРОМКО. Когда он закончил, то ждал, что все будут хлопать – как Император Нерон, когда он пел свои дурацкие песни, играя на лире – это такая штука типа гитары, только поменьше.

Я думал об Императоре Нероне и о дворце, который он построил и назвал Золотым Домом, там он играл на своей лире, я читал о нём в одной из библиотечных книг. Золотой Дом никому не нравился, потому что он был построен после пожара в Риме на месте сгоревших зданий, именно поэтому люди думали, что Император Нерон сам поджёг город. Золотой Дом был самым большим дворцом на свете, там была огромная статуя Императора Нерона, и он не был похож на Золотой Дом в Ньюарке, который китайский ресторан. Он был намного больше, там было много золота и колонн.