Камен Калчев - Генеральная проверка

Прибыв в Военный клуб инкогнито (что было его излюбленной манерой), Борис ждал их в одной из приемных. Он сидел в плюшевом кресле и разговаривал с каким-то неизвестным, который сразу же удалился, как только в приемную вошли профессор и генерал в сопровождении Груева.

— Господа, — начал царь, не предлагая им сесть, — пока вы устраиваете балы и вечеринки, развлекаетесь с культуртрегерами, царству угрожает серьезный дипломатический конфликт с нашим соседом — Сербией. Вам это известно?

Генерал попытался что-то сказать, но Борис перебил его:

— Правительство нашего соседа направило нам вербальную ноту по поводу действий македонских четников, засылаемых с нашей территории на территорию Сербии. А вы в это время занимаетесь балами и культуртрегерами…

— Ваше величество, — попытался вставить слово профессор, — мы стараемся сплотить интеллигенцию вокруг трона и правительства! В этом мы видим наш высший патриотический долг.

— Прекрасно, профессор! Но прежде объедините нацию, а уже потом культуртрегеров! Известно ли вам, что французский и английский представители тоже недовольны внешней политикой нового правительства?

— Если вы имеете в виду ноты, то мы тоже можем отвечать на них нотами, ваше величество, — снова вставил профессор. — Правительство Сербии предоставляет убежище нежелательным элементам, устраивающим заговоры против Болгарии. А французская и английская пресса изрыгает хулу на маленькую Болгарию. Мы не можем молчать, ваше величество! Молчать в таких случаях просто недопустимо!

— Все они лгут о нас, ваше величество! — выкрикнул генерал. — Все лгут!

— Я приехал сюда не для дискуссий с вами, господа! То, что я сказал, имеет принципиальное значение для дальнейшего развития нашей внешней политики. И вы должны серьезно подумать, прежде чем устраивать балы и давать интервью иностранным корреспондентам. Это во-первых. Во-вторых, обратите внимание еще на одно обстоятельство, которое меня беспокоит. Как мне стало известно, позавчера были арестованы Васил Коларов и Георгий Димитров. Чем вызван их арест? Какими причинами?

— Ваше величество…

— Вы спешите, господа. И разумеется, ошибаетесь! Еще не время открывать новый фронт. Арестованные продолжают оставаться депутатами Народного собрания. Соблюдайте закон! Действует в этой стране конституция или нет? Если нет, то так прямо и скажите!

— Ваше величество, Коларов арестован за нелегальный въезд в страну. Он нарушил закон.

— Мне это известно. И вы его оштрафовали за нарушение конституции на двадцать пять левов, не так ли?

— Так точно, ваше величество…

— Ну и конституция!

— Я полностью разделяю ваши взгляды, ваше величество, — сказал профессор, — но мы связаны этой конституцией. Ничего не поделаешь!

— Что же вы предлагаете?

— Придется искать иные методы. Против Георгия Димитрова будет возобновлено старое дело от тысяча девятьсот двадцатого года о подстрекательстве к бунту.

— А как насчет срока давности?

— Он еще не истек. С юридической точки зрения все учтено!

— Хорошо, — сказал. Борис, вставая с кресла, — если так, действуйте. Смотрите только, как бы на вас не рассердились земледельцы. — Он сделал несколько шагов, остановился у окна и сказал, не оборачиваясь: — Семь раз отмерь — один раз отрежь! Кажется так, Груев?

— Да, ваше величество, — угодливо подтвердил советник.

— В таком случае, — продолжал Борис, — незачем поднимать шум из-за двух человек. Тем более что со временем эти двое помогут нам заманить в ловушку две тысячи, а может, и больше. Не так ли? Вот тогда эффект будет другим, и политические результаты — тоже! Я — сторонник медленных, но верных действий в политике, и я не могу согласиться с вашими поспешными мерами. Освободите задержанных и установите за ними наблюдение!

— Но, ваше величество…

— Хватит, генерал! Пойдемте танцевать. Груев!

Груев распахнул дверь. В зале уже гремел военный оркестр.

— Ну что ж, господа, — пригласил Борис, — идемте!

Они были удивлены решением царя присутствовать на балу. Это их обрадовало, но в то же время несколько смутило — они вдруг оказались в тени.

Когда царь, которого сопровождали генерал, профессор и советник, вошел в зал, оркестр умолк. Все повернулись к Борису и стали кричать «ура». Кто-то затянул «Многая лета», затем оркестр исполнил гимн «Шумит Марица». Царь шел вдоль шеренги министров и генералов, здороваясь с каждым за руку.

Когда рукопожатия и приветствия закончились, оркестр стал играть старые венские вальсы. Его величество, культуртрегеры, дамы и господа, министры и генералы — все вместе начали танцевать. Танцевали долго, а под конец, по старому народному обычаю, даже сплясали свиштовское хоро.

«…В воскресенье 8 июля я обратился к властям с просьбой разрешить мне поехать в Софию и по дороге остановиться на один день в Шумене, чтобы повидаться со своей старой матерью. Градоначальник не решился ответить мне отказом. На следующий день он даже проводил меня до купе моего вагона, но это было как поцелуй Иуды: так он показал меня агентам, которые имели поручение следить за мной. До Шумена никто меня не беспокоил. Однако когда я хотел выйти там на вокзале, передо мной вырос один из агентов и, показав значок тайной полиции, сказал:

— Вы арестованы.

Мои протесты ни к чему не привели. Меня тут же препроводили в полицейский участок на вокзале, не дав поздороваться с близкими, которые пришли меня встретить…

О моей поездке в Софию полиция не хотела и слышать. Полицейский обруч стягивался вокруг меня все туже. Мне стало известно, что группа террористов собиралась похитить меня из полицейского участка, где я находился, и по настойчивому требованию товарищей властям пришлось направить к участку воинское подразделение для охраны меня.

Матери разрешили повидаться со мной в участке. Бедная старушка, до которой конечно же доходили тревожные слухи о моей судьбе, во время свидания ничем не выдала своего беспокойства. С печальной улыбкой она благословила меня. Эта встреча оказалась для нас последней.

Чтобы как-то убить время, я решал в камере математические задачи и читал роман русского писателя. Это была книга из библиотеки моего брата. По крайней мере, это делать мне не запрещали. Однажды полицейский пристав сообщил мне, что меня собираются отослать обратно в Варну, поскольку я прибыл оттуда: пусть варненские власти решают, как со мной поступить. Было похоже, что при режиме генералов и профессоров Болгария распалась на феодальные вотчины, в которых абсолютными хозяевами были местные князьки. В тот же день под охраной полицейского агента меня снова отвезли в Варну и передали в руки хорошо мне известного градоначальника-радикала, который любезно освободил меня, но категорически отказался выдать разрешение на поездку в Софию.