Камен Калчев - Генеральная проверка

— Если бы вы были моим солдатом, — не отвечая ему, продолжал майор, — я бы вас наказал! Вы плохо следите за своими жертвами, господин полицейский! Мне просто жаль костюма и ботинок, которые вам выдали.

— Костюм и ботинки мои.

— Знаю, знаю!

— Если так, пожалуйста, прошу вас в участок, там вы расскажете, что знаете! Налево, господин майор!

Хорошо одетый господин слегка посторонился, уступая дорогу майору. И тот вошел в дом с глинобитными, облупленными от дождя стенами, с решетчатыми окнами и тряпочным половиком перед дверью.

Его поместили в камеру не очень широкую, но длинную. Окошко камеры находилось высоко, грязные стены пестрели написанными на них изречениями. Над головой едва горела засиженная мухами электрическая лампочка.

Через полчаса привели шофера и ребят из охраны. В длинной комнате собрался весь «подсобный персонал машины», из-за которой непрерывно звонили по телефону из Софии:

— Поймать! Задержать пассажиров! Любой ценой!

И вот машина, вымытая и вычищенная, стояла перед «Зеленым деревом», а ее пассажиры, все пятеро, слушали в арестантской комнате легенду майора:

— Мы землемеры, едем в Лом. У нас испортилась машина, и мы остановились в Выршеце, чтобы починить ее.

О Коларове, Димитрове и Генове не было сказано ни слова.

Допрос начался около 21 часа. Никакого насилия.

Так продолжалось до 23 часов, когда в камеру вошел начальник участка. Начался третий допрос.

— Мы получили из Софии точные данные о вас. Вы выехали на красной автомашине. А сейчас у вас черная. Где вы ее сменили?

— По пути из Софии до этих мест невозможно поменять машину. Очевидно, вы ищете другую машину и других людей!

— И эти люди — Васил Коларов, Георгий Димитров и Гаврил Генов. Так?

— Это ваша версия, господин начальник! Докажите, что вы правы.

— Георгий Димитров без бороды и усов, у него зеленые очки и серый макинтош. У Васила Коларова желтые очки и белый непромокаемый плащ. Гаврил Генов в кепке, галифе и гамашах. Хотите другие доказательства?

— Значит, ясно, что вы ищете других людей!

— Напротив, ясно, что мы ищем тех самых. Вы — майор Никола Тодоров Агынский, не Так ли?

— Не отрицаю, что я Агынский!

— Я офицер запаса и знаю вас по службе во втором артиллерийском полку во Враце.

— Не отрицаю.

— Не отрицаете, но и не признаете, что вы майор Никола Тодоров Агынский. Из Софии сообщают, что вы выехав ли с Василом Коларовым и Георгием Димитровым. Значит, ясно как белый день, что ваша машина — та самая, которую мы ищем.. Но где остальные? Где Коларов и Димитров? Где Гаврил Генов? Вот что я хочу знать!

В воспоминаниях майора Николы Агынского читаем:

«Около часу ночи нас всех пятерых посадили в большой крытый автомобиль, не оставив внутри вместе с нами ни одного полицейского. Шестеро полицейских разместились снаружи на подножках автомашины».

По дороге во Врацу майор Никола Тодоров Агынский сообщил новую легенду своим единомышленникам:

«Мы на самом деле сопровождали товарищей Георгия Димитрова и Васила Коларова, которые, спасаясь от преследования их политических противников, хотели через город Лом перебраться на румынскую территорию. Так как официально не было объявлено об их розыске как преступников, наш поступок по закону ненаказуем…»

Майор изучал юридические науки в Берлине. Он знал, что надо отвлечь внимание полиции, в данном случае — от Выршеца. Пусть ищут где угодно, но только не в Выршеце!

В это время все его мысли были там, на окраине села, где орешник, малинник, «Незабудка»…

Смогут ли товарищи остаться незамеченными этой лунной сентябрьской ночью? Смогут ли?

Димитров, Коларов и Гаврил Генов уже установили желанную связь с организацией. Бывший батрак, сторож виноградника, Милан Биволчев из Выршеца вспоминает:

«…В местечке Арчини внезапно появился Гаврил Генов… Потом к нему присоединились Васил Коларов и Георгий Димитров с чемоданами в руках. Гаврил приказал моему брату: «Отведешь этих товарищей в вашу овчарню и будешь выполнять все, что они тебе скажут…»

А вот что писал Коларов:

«…Товарищи изложили нам план своих действий: 23 сентября в два часа ночи вооруженный отряд незаметно подойдет к селу, атакует полицейский участок, разоружит полицию и займет общинную управу. После этого отряд присоединится к главным силам восставших».

С этого плацдарма предусматривалось нанести удар в направлении Врацы, а потом на города Берковицу, Фердинанд, Бяла-Слатину, Оряхово, Лом, Видин, и весь этот край от Дуная до гор Стара-Планины… загорелся бы так, что и в Софии стало бы жарко!

Поэтому именно к Враце были прикованы их думы. И Димитров, и Коларов повторяли:

— Враца решит успех восстания! Гаврил Генов должен выехать сразу же, незамедлительно! Во Враце нужно создать ударный кулак!

Таковы были планы.

Когда они вышли из шалаша, полночь уже миновала. Выршецкие коммунисты ушли в лес, чтобы там дождаться ночи на 23 сентября, а Димитров и Коларов проводили Гаврила Генова к наезженной телегами проселочной дороге, которая выходила на шоссе Выршец — Враца. Там его ждал фаэтон Милана Биволчева. Перед расставанием Васил Коларов снова напомнил Генову:

— …С этого момента ты — военный революционный командир в этом крае! Ты — представитель Главного военно-революционного комитета! От тебя зависит успех всего восстания. До скорого свидания в свободной Враце!

Сильное впечатление на Генова произвели эти слова Коларова. Сколько речей, посвященных революции, было произнесено до сих пор! Сколько было сказано слов! В клубах и на встречах, на собраниях и митингах, в тюрьмах и арестантских камерах. И вот сейчас она, революция, пришла! Стучится в дверь! Не только слов, но и дел ждали от них! И этот счастливый жребий пал на него, парня из села Соточино, боевого офицера, партийного руководителя, коммуниста Гаврила Генова.

Он вскочил в фаэтон и сказал:

— Ну, давай, бай Милан!

Димитров и Коларов долго смотрели ему вслед, вслушивались в затихающий стук копыт и фырканье лошадей.

«…Он должен был уже этой же ночью вступить в контакт с врачанскими товарищами, чтобы выработать точный план действий на последующие дни, — пишет Васил Коларов. — Мы с Георгием решили войти в Выршец ночью. Нам была подготовлена квартира в доме нашего покойного товарища — учителя Станчева. Этот дом, называвшийся дачей Станчева, служил одновременно и гостиницей. В нем находились и другие гости, в том числе и иностранцы.

У товарища Станчевой была трудная задача — провести нас в отведенную нам комнату так, чтобы никто не увидел и не услышал. Девочка-служанка, которая была у нее, также не должна была знать о нашем присутствии. С хозяйкой был и двенадцатилетний слегка заикавшийся паренек, которого она определила для связи с нами. Этот мальчик проявил изобретательность и редкую осторожность, только благодаря ему нас не смогла найти полиция, на следующий день в стремлении отыскать нас перевернувшая все село».