Камен Калчев - Пробуждение

— Ах, дедушка, дедушка, — продолжала выговаривать ему Марийка, — почему ты меня-то не позвал помочь?

Она села рядом, придвинула поднос к себе и принялась сноровисто перебирать рис. Старик удивленно смотрел на нее из-под очков. Не мог нарадоваться ее ловкости.

— Давно я тебя не видел… Куда ты запропастилась?

— Работаю, дедушка… Много работы!

— Да, работа никогда не кончается, Марийка… Как и учение… Только жизнь кончается…

— Это относится ко всем нам…

— Конечно, конечно… ко всем… — кивал он головой, глядя во двор, где квохтали и хлопали крыльями курицы и индюшки. — …Продам я их… всех до одной… Не могу больше за ними ухаживать, стар стал, ноги не держат… Если Митко не приедет, избавлюсь от них, не нужны они мне больше… Не могу!

— С сегодняшнего дня буду вести у тебя хозяйство! — оборвала его Марийка. — И запрещаю тебе эти разговоры!

— Что ты понимаешь в цыплятах да курах?

— Все понимаю… А ты мне не мешай!

— Я о другом попрошу… Оставь ты этих цыплят…

— О чем другом?

— Хочу поглядеть на село да на поля… Объехать все на машине… Попроси товарища Балтова дать тебе «Волгу» с шофером, пусть провезет нас по сельским пастбищам… Затужил я по лесам и лугам… Уж не знаю, сколько не видел… Можно?

— Отчего же нельзя?

— Скажи Балтову… Так и так, дескать, хочет дед прогуляться.

— Скажу, дедушка.

— Но и ты со мной поедешь на «Волге»… Хочу посмотреть, что и как: поля, леса, луга… Да и домов кругом понастроили, черепичные крыши за версту видать… Кто их строит? Откуда у людей такие деньги?

— Разбогатели, дедушка.

— С чего это разбогатели?

— Работают…

— Хорошо, если так… Попроси товарища Балтова…

— Хорошо, дедушка.

— Скажи ему, что хочу посмотреть и на это новое здание… На больницу, или как его там, не знаю… Большое здание, красивое.

Подумал и добавил:

— Если бы раньше такие больницы были, подольше бы пожила мою старуха… Правда ведь?

— Конечно, дедушка.

— Скажи товарищу Балтову, что хочу поглядеть и на новые оранжереи… и на хозяйство Близнецов… Говорят, много молока и брынзы дают… А когда-то, помню, были глупыми пацанами, несмышленышами… А сейчас хорошими чабанами стали… Кто бы мог подумать…

— И Балтов их хвалит, дедушка… Они у нас передовики.

— Да, с учебой у них были нелады, но с овцами дело спорится… Когда человек на своем месте, тогда и спорится. Ведь правда?.. Так скажи товарищу Балтову о «Волге».

— Не беспокойся, дедушка. — Марийка встала, помыла рис, высыпала в кастрюлю и поставила ее на огонь. — Всё сделаю, как ты хочешь… Балтов меня слушается… Очень!

— А с чего ему тебя не слушать?.. И ты его слушай…

Марийка накрыла на стол, постелила белую скатерть. Поставила две тарелки.

— Пообедаем вместе, дедушка. Согласен?

— Отчего же не согласен? С тобой и обед будет вкуснее.

Она проворно сновала со двора на кухню, хозяйничала, что-то бормоча, и настроение у нее постепенно улучшилось. Позабылись ночные сны.

— Рисовый суп поедим попозже, а сейчас поджарю тебе яичницу… Хорошо?

— Хорошо…

— А потом пойду поищу Балтова… Если он вернулся… А то он как раз на «Волге»… Поехал по селам… И его работе конца-краю нет… Как вернется… поедем с тобой прогуляемся…

— Я не говорил, чтобы обязательно сейчас, — успокоил ее старик, — я говорил, когда ты свободна и когда машина в распоряжении… Необязательно сейчас… Еще есть время!

Обедали вместе. Потом еще долго разговаривали, и Марийка совсем успокоилась. Перед уходом она приготовила старику постель, уложила его отдохнуть после обеда, еще раз заверила, что все устроит, и на цыпочках вышла довольная, что сделала доброе дело.

Через несколько дней состоялось и «путешествие» старика по окрестностям Сырнево. Балтов с удовольствием дал машину. Велел шоферу не лихачить и повозить старика везде, где пожелает. Если захочет, можно съездить и в город. Пусть посмотрит новый завод, порадуется новых жилым кварталам, пообедает с Марийкой в новом ресторане.

— Машина весь день в вашем распоряжении! — сказал он.

— Спасибо вам, товарищ Балтов.

Он чуть тронул ее за плечо, улыбнулся, потому что это «вам» прозвучало для него немного странно, и шутливо ответил:

— Не за что, товарищ Чукурлиева!

Старика усадили на переднем сиденье, чтобы лучше было видно, посоветовали сесть поудобнее, откинуться на спинку, вытянуть вперед ноги и ни о чем не беспокоиться. Его дело было только смотреть по сторонам и наслаждаться.

Марийка села сзади. Время от времени наклонялась вперед и говорила ему в самое ухо, чтобы слышал. Объясняла то одно, то другое, хотя все вокруг ему было хорошо знакомо, и в объяснениях он не нуждался. Но Марийке было приятно играть роль экскурсовода, она то и дело показывала и говорила:

— Это река Сырненка… А это сукновальни…

Старик улыбался.

— А это луга, где вы с моим отцом когда-то пасли коней, когда были маленькими… А сейчас коней нет…

— Нет, — повторил, как эхо, старик. — Почему нет?

Марийка не ответила. Она продолжала ему объяснять, а он смеялся, потому что все было ему знакомо и известно, но ему было приятно, что это еще раз напоминают, словно хотят, чтобы он запомнил все это навсегда и никогда не забывал.

Сначала они проехали по асфальтированному шоссе вдоль села. Потом направились к картофельным полям и парникам, поднялись на холм, где стояли новые дачи. Съездили на большую стройку. Старику было так интересно, что он пожелал выйти из машины. Деловито осмотрел корпуса санатория, террасы, балконы, огромные окна. Какой-то рабочий в испачканном известью комбинезоне взялся объяснять:

— Вот здесь будет терапевтическое отделение, а там физиотерапевтическое… А дальше, в сосновом лесу, для грудных болезней… И для онкологии предусмотрен большой корпус… Отдельный.

Старик молча слушал, видимо, вспомнив о своей жене.

Снова сели в машину и поехали дальше. Не все дороги были ровными и асфальтированными; нередко приходилось объезжать рытвины и колдобины, размытые дождями или разбитые тракторами и грузовиками, которые то и дело приносились мимо со строительными материалами, распространяя вокруг запах бензина. Но это не мешало старику сидеть в машине и наслаждаться воспоминаниями детства. Перед ними мелькали видения отшумевших лет, прошедшая молодость, радости и невзгоды. Все прошло, а помнилось, как будто было вчера. И луга, и кони, которых они пасли… И старая водяная мельница, которой уже давно не было, а ведь когда-то там скрывались партизаны. Все прошло. И уже никогда не вернется. Да и зачем возвращаться? К чему?

На его глаза навернулись слезы. Он не заплакал, просто почему-то стало жаль того мальчонку, который пас коров, перекинув через плечо конопляную торбу… Что это был за мальчик? Как его звали? Да и был ли он вообще?