Омар Кабесас - Горы высокие...

Наконец наступил момент, когда Тельо понял, что с нами так поступать нельзя, что мы страшно рассержены, да к тому же мы вовсе не дети. Сложилась довольно сложная ситуация: мы привели уйму аргументов, засыпали Тельо вопросами и, хотя он снова пришел в ярость, продолжали настаивать на своем. И мне вдруг показалось, что Тельо заплакал. Он отошел в сторону, а вместе с ним отошел в сторону и Рене Вивас, согнувшись почти до земли под тяжестью мешка с кукурузой. Через некоторое время Тельо возвратился к нам и сказал довольно мягким и убедительным тоном, к которому он часто прибегал, когда ему это было нужно: «Товарищи, вы помните, как я рассказывал вам о человеке нового типа?» Мы застыли и приготовились внимательно слушать… «А знаете ли вы, где находится человек нового типа? Человек нового типа находится в будущем, потому что он будет сформирован в новом обществе, когда победит революция… — Внимательно посмотрев на нас, Тельо продолжал: — Нет, братцы, он там, на склоне горы, к вершине которой мы поднимаемся… Он там, отыщите его, достаньте его. Новый человек находится за пределами обычного человека. Новый человек там, где ноги перестают уставать, новый человек там, где дышится легко. Новый человек за пределами ощущения усталости, голода, одиночества. Новый человек — за пределами сверхусилий. Он там, где обычный человек в силах сделать гораздо больше, чем все другие. Так вот, если вы устали, если вы утомлены, тогда поднимитесь в горы и там встретите нового человека. Но характер человека нового типа закладываем мы здесь. Здесь, именно здесь, начинает формироваться новый человек, потому что фронт должен представлять собой организацию новых людей, а когда мы одержим победу, то сможем создать общество новых людей… Ну так вот, если вы не на словах, а на деле хотите стать людьми нового типа, стремитесь к этому идеалу».

Мы переглянулись… Так вот какой он, этот человек нового типа! Мелькнула мысль: «Чтобы стать новым человеком, мы должны преодолеть много трудностей, убить в себе человека старого образца, и только тогда в нас родится человек нового типа». И вспомнил я о Че Геваре, который говорил о человеке нового типа. Я понял наконец значение, которое придавал человеку нового типа Че Гевара: человек нового типа отдает в жертву людям больше, чем обычный человек, но происходит это ценою собственных жертв, ценою преодоления своих пороков и изъянов. Мы смотрели друг на друга и были искренне убеждены, что Тельо прав. Как же здорово он нас поддел! Всем нам хотелось походить на Че Гевару, на Хулио Буитраго… Тогда мы взвалили на себя рюкзаки, уложили их поудобней на спине, поправили лямки на плечах и начали подниматься в горы. В течение первой половины дня из головы моей не выходила мысль о том, что на деле человек нового типа должен быть таким, как Че Гевара. Следующую часть пути мы уже не отдыхали. Человек всегда способен на большее, если только он не падает в обморок и не умирает. Пока человек стоит на ногах и не падает, он может сделать многое, и это относится ко всем видам человеческой деятельности и поведению человека во всех сферах общественной жизни.

Мы очень устали и тут вдруг услышали, как Тельо мягко сказал: «Давайте-ка передохнем теперь, человечки». Затем он обнял нас, и мы снова подружились с ним. Конечно, каждый из нас понимал, что перед ним стоит цель сделать нас стойкими, крепкими физически, укрепить нашу волю, силу и сознательность. В одном из разговоров он как-то сказал нам: «Меня эти проклятые гвардейцы могут убить». Прозвучало это как предвидение. «Меня они, конечно, могут убить, но мне не страшно, потому что, есть люди, обладающие достаточной выдержкой, чтобы поддерживать и развивать партизанскую войну». И вот наконец мы дошли до лагеря и сразу же почувствовали себя настоящими партизанами, и к нам с уважением стали относиться опытные партизаны. Нам казалось, что мы родились заново, что наше формирование началось именно там, что именно там и завершился период нашей адаптации, заключавшийся в том, чтобы приучить нас преодолевать трудности и укрепить нашу мораль. Припоминаю один смешной случай из этого труднейшего периода нашего первого столкновения с окружающей средой, этого трудного времени, которое мы пережили, оказавшись вовлеченными в партизанскую битву. Не знаю уж, что мы такого натворили, что мы сделали, но однажды Давид Бланко сказал Родриго: «И зачем шлют нам сюда этих вот никчемных, ни к чему не приспособленных студентиков? Так много прекрасных людей в университете, в городе, именно их и нужно было прислать сюда. Почему, интересно, не пришлют к нам таких студентов, как Омар Кабесас? Они бы здесь на большее сгодились, чем эти студентики-слабаки!» «Тише! — остановил его Родриго. — Вон тот худощавый парень и есть Омар Кабесас».

Потом был период активных тренировок, и отношения наши с более опытными партизанами качественно изменились — они больше не относились к нам как к новичкам. Мы какое-то время оставались в горах Сьерра-Гачо — так называлось место в двух днях ходьбы до Сиуны. Мы теперь активно участвовали в жизни лагеря — готовили пищу, ходили в наряд по охране лагеря. Затем на меня возложили обязанность вести политическую работу среди партизан. Вот тогда я и организовал несколько кружков. Было решено посылать нас даже за пределы лагеря — остро вставал вопрос о координации действий с Модесто и с группами, также действовавшими в районе Исабельи. Модесто прибыл к нам из района, где находилась небольшая группа, во главе которой стоял Виктор Торадо Лопес. Модесто, по-видимому, уже разослал инструкцию, согласно которой несколько товарищей остались между горами Сьерра-Гачо и позицией Модесто для проведения в этом районе политической работы и создания прочной и разветвленной системы связи. Тогда и было принято решение искать себе союзников среди крестьян там, где это было возможно, и обеспечить надежную связь между отрядами в различных районах. Помню, когда мы проходили через Синику, Тельо остался там. Я же остался в Васлале, и для меня это был первый опыт самостоятельной работы. Насколько мне помнится, это было первое проявление доверия ко мне со стороны моих товарищей. В районе Васлалы размещалась штаб-квартира гвардейцев по ведению противоповстанческих действий, и именно здесь мне было поручено проводить среди жителей политическую работу. Опорным пунктом для меня должен был стать дом некоего Кинчо Баррильете, который состоял на службе у гвардейцев, но был нами завербован. Настоящее его имя — Аполонио Мартинес. Активным нашим помощником была и его жена Марта. Эта властолюбивая, умная женщина испытывала огромный интерес к борьбе за эмансипацию женщин, к партизанской борьбе за освобождение народа от диктатуры.