Михаил Каюрин - Кацап

Пока Александр соображал, как ему следует поступить, Юрий с кружкой пива в руке уже шёл к его столу.

— Не помешаю? — спросил он, остановившись в шаге от стола, и тут же добавил:

— Буфетчица направила меня к вам. Сказала, стол служебный, никто без её ведома не может этот стол занимать.

— Причаливай, коль Любашка распорядилась, — усмехнулся Александр. — Место свободное.

Юрий поставил кружку на стол, извлёк из портфеля небольшой свёрток, положил рядом с кружкой. Потом слегка наклонился в сторону, заглянул под столешницу, зачем-то потрогал рукой полку, будто проверяя её на прочность, и только после этого положил туда портфель. Развернул свёрток, в нём оказалась вяленая рыба. Взял одну рыбёшку за хвост, легонько постучал о край стола. Подмигнув, с гордостью произнёс:

— Настоящая астраханская вобла, с икрой.

Их глаза встретились. Александр увидел, как тревожно дрогнули веки Юрия, а рука с воблой на секунду зависла в воздухе.

«Узнал, сволочь! — пронеслась мысль. — Интересно, что ты сейчас запоёшь мне?»

Вопреки его ожиданиям, Юрий сделал вид, что не узнал. Возможно, надеялся, что Кацапов не вспомнил его.

— Попутчик один подарил, — продолжил он, изобразив на лице бесшабашный вид. — Из Астрахани ехал. Добрый мужик оказался, компанейский. Угощайся, друг.

— Благодарствую, — ответил Александр, скривив в презрительной усмешке губы при слове «друг и уставился на Юрия.

— Я что-то не так сказал? — сделав удивлённые глаза и наморщив лоб, спросил Юрий.

— Ловко у тебя в жизни всё происходит, — не скрывая злости, проговорил Кацапов, и глаза его вспыхнули негодованием. — С кем бы ни свела тебя судьба, а при расставании ты всегда оказываешься в выигрыше.

— О чём это ты?

— Не валяй дурака, Юра. Вижу ведь, что узнал.

— Прости, друг, но ты явно с кем-то меня попутал, — продолжая игру в прятки, высказался Юрий. — Такое часто бывает. Вообще-то меня Николаем зовут. Николай Самохин я. А вот про выигрыш ты точно подметил. Люди частенько почему-то дарят мне что-нибудь на память. Так, мелочи разные, сувениры. Сам не перестаю удивляться.

— Мелочи, возможно, и дарят. А вот большой куш ты насильно забираешь у людей, это правда.

— Не понимаю я тебя, — в глазах Юрия заметались огоньки беспокойства, он стал озираться по сторонам.

— Всё ты прекрасно понимаешь, сволота! — во взгляде, в голосе Александра было что-то такое гневное и решительное, отчего Юрий обомлел: возьмёт сейчас этот увалень и хрястнет его, не задумываясь, кружкой по голове.

— Удачно, видать, сбыл золотишко. Вон, шуба на тебе дорогая, меховая шапка, с кожаным портфелем разгуливаешь. Да и живёшь, вероятно, сладко на чужие денежки. Жаль, Гриши Надеждина нет сейчас рядом, а то бы он непременно харкнул тебе в рыло.

— Ладно, закончим этот спектакль, — вяло произнёс Юрий, поняв, наконец, что запираться больше не стоит. На его каменном лице проступила надменная улыбка, а квадратный подбородок, похожий на кирпич, который ранее из-за бороды не выделялся так резко, как сейчас, выдвинулся вперёд. Юрий грузно облокотился на стол. Сощурившись, стал смотреть, не отрываясь, на Кацапова.

— Скажи, чего тебе надо от меня? — спросил он после непродолжительной паузы.

— Верни то, что украл, — спокойно произнёс Александр, — и мы разойдёмся мирно.

— Неужели ты тупой, как валенок? — криво усмехнувшись, задался вопросом Юрка-Николай. — Того золота уже в помине нет.

— А мне наплевать, куда оно подевалось. Заплати деньгами, и я тебя отпущу. Будем считать, что в Якутии мы с Гришей отдали свой песочек тебе в долг.

Юрий расхохотался, плечи его затряслись, словно в какой-то неудержимой пляске. На глазах липового геолога даже выступили слёзы. Отсмеявшись, он допил остатки пива, с издёвкой сказал:

— Ты, парень, прост, как дрозд. Нет у меня ни золота, ни денег. И вообще я тебя не знаю, понял? Впервые вижу. В Якутии никогда не был, знаю о её существовании лишь из школьного учебника. Прощай, друг. Мне пора. Скоро подойдёт мой поезд.

Юрий взял с полки портфель и собрался уходить. С его лица не сходила злорадная насмешка.

— Не-ет, так просто ты от меня не уйдёшь, сволочь! — Александр схватил Юрия за руку, в которой тот держал свой портфель и резко рванул на себя. — Посмотрим, что за добро ты носишь в нём!

Юрий попытался вырваться и убежать. Но ему никак не удавалось освободиться от мертвого захвата Кацапова. Тогда он улучшил момент и размахнулся свободной рукой, пытаясь попасть кулаком в лицо Александра. Тот сумел увернуться и без промедления нанёс ответный удар.

Не выпуская из рук портфеля, Юрий упал и завопил на весь зал:

— Грабят! Помогите!

От первых двух столов тотчас отделились четыре крепких мужика, кинулись к Александру, быстро скрутили его.

— Мужики, пустите! — хрипел Кацапов, пытаясь сбросить повисших у него на плечах парней. — Не мне надо заламывать руки, а вон тому вору. Я узнал его! Несколько лет назад в Якутии он ограбил нас с другом.

— Не верьте ему! — кричал с пола Юрий. — Он обознался, принял меня за другого человека. Я никогда прежде не встречался с ним и не представляю, где находится эта самая Якутия!

Словесной перепалке не суждено было длиться долго. В этот момент открылась входная дверь, в пивную вошёл милицейский патруль. Люди в форменных фуражках не стали выслушивать ни Александра, ни Юрия. Под конвоем их доставили в линейный участок милиции на вокзале.

Был проведён допрос обоих задержанных. Юрий от всего открещивался, показал свой паспорт. Александр не поверил своим глазам. Паспорт действительно был выдан на имя Николая Афанасьевича Самохина. Победно ухмыльнувшись, Юрий дал письменные показания, и его отпустили. Он сел в поезд «Серов — Москва» и укатил в столицу.

Опрошенные свидетели дали показания, что Кацапов хотел завладеть портфелем товарища Самохина и нанёс ему несколько ударов по лицу кулаком. Следы побоев в виде большого синяка под правым глазом и кровоподтёков на подбородке они подтвердили письменной записью в протоколе допроса.

Александр Кацапов по приговору народного суда был осужден сроком на пять лет. Тридцать первого декабря 1940 года он прибыл этапом в один из исправительных печорских лагерей в республике Коми.

Разговор о предстоящем расширения лагеря вёлся давно. Запасы каменного угля в этом районе были велики, по планам советского правительства ещё в середине тридцатых годов здесь планировалось возвести несколько больших шахт. Но одно дело планировать, и другое — реализовать эти планы. Всё упиралось в пути доставки добытого угля. Для транспортировки больших промышленных объёмов требовалось построить через болотистую местность железнодорожную ветку. А это сделать оказалось не так-то просто, и строительство отложили до лучших времён.