Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Врачи с теорией тестостерона его советовали уменьшить, но как уменьшить, точно не знали, и выписывали рецепты на дефицитные лекарства, которые можно было купить только за очень большие доллары и только в аптеках далёкой Америки. Другие врачи, более честные, и не пытались что-то прописывать, а только плечами пожимали, либо разводили руки в сторону. А один, умудрённый сложной жизнью, попросил малолетнего пациента застегнуть ширинку и отлучиться в переполненный больными коридор, отослал медсестру за какой-то чушью, и, оставшись с мамой наедине, посоветовал ей не суетиться, поскольку и он и другие мужчины, поверьте, голубушка, — все мужчины мечтали бы иметь подобную проблему.

Мама, если тоже откровенно, странную особенность сыночка тоже не считала недостатком, но она, тем не менее, вместе с сыном была вынуждена переживать такие раздражительные неудобства, как неохоту бывать на пляжах и, конечно, в общественных душах, а также ходить в спортивные секции заниматься многими видами спорта, — настолько многими, что сынок вообще не занимался никакими. Всё, чем она могла сыну помочь, — она ему шила пояски, хлопчатобумажные, широкие, которые удобно и без раздражения помогали скрывать от окружающих то, что естественно для мужчин, но что афишировать не прилично. Как Марк не пытался утаить состояние вечной своей эрекции, её иногда подмечали с усмешкой, вожделением или завистью, но кому в голову приходило, что эта эрекция — бесконечна.

Итак, не волнуясь по существу, мама, тем не менее, пыталась выведать у родственников возможность генетического влияния. Поскольку вопрос был деликатный, она его и ставила деликатно, но, очевидно, так деликатно, что родственники толком не понимали, о чём она, собственно, их спрашивала. Один из родственников посоветовал проверить, жива ли одна из тёток, которая чуть не в начале века устремилась на край света по призыву молодого человека, но он её на станции не встретил. Денег на обратную дорогу наивная девушка не взяла, на пропитание и жильё денег хватило не надолго, пришлось подыскать простую работу, — так и застряла она в Ашхабаде, там же и в девушках тоже застряла, и её уже лет шестьдесят называли то старой девой, то старой ведьмой, то чем-то другим, что считается старым, плохим, дурно пахнущим.

Мама отправилась в Ашхабад, прихватив с собой, конечно, и сына, и предусмотрительно взяв билеты на возвращение домой. После трудной и долгой дороги и поисков тётушки в страшной жаре она свой главный вопрос поставила совершенно не деликатно, а как бы какой-то подвыпивший грузчик спросил бы другого нетрезвого грузчика: слышь, у сына стоит, как проклятый, и, бляха, никогда не повисает; стоял ли вот так ещё у кого-то?

И вот, из уст не умершей тётушки (по какой-то неясной причине родня считала её умершей, но по другой неясной причине сомневалась в её смерти) мать обнаружила важный факт: оказалось, что хронической эрекцией отличался её дедушка. Но (как тётушка пояснила со сладострастием в морщинах загорелого древнего лица, со сладострастием, характерным для какой-нибудь старой проститутки, но никак не для старой девы), дедушка от этого состояния не то, что хотя бы как-то страдал, а, напротив, его использовал, как говорят, на всю катушку, и таким прослыл бесстыдным ловеласом, что довёл бабушку до помешательства, и заткнул бы за пояс Казанову, если бы мог на старости лет найти у богатого аристократа работу в частной библиотеке, и до смерти писал бы мемуары.

Из всей поездки к не умершей тётке мальчик запомнил только то, что его в невыносимую жару таскали по горным пыльным улицам, и то, что его лягнул осёл, и так, будто целился туда, где у него находилась проблема, будто своим ослиным методом хотел эту проблему ликвидировать, но при этом несколько промахнулся, оставив вмятину на бедре.

Только когда сын окончил школу и был таким образом готов к восприятию взрослой информации, мама ему рассказала о дедушке, который для Марка был прадедушкой, подчеркнула, что это не болезнь, а генетическая наследственность, но при этом о многом умолчала. Не желая поранить сына сравнением, умолчала о том, что его прадедушка был по слухам красавец-мужчина. И в воспитательных соображениях умолчала про то, что свою особенность прадед недостатком не считал, а, напротив, её использовал широко и по прямому назначению.

Поспешно упрятав в штаны низ тела, Марк попросил засветить фотоплёнку. Семён, однако, предусмотрел подобное развитие событий. Он послушно перекрутил и вынул плёнку из фотокамеры, но, отвернувшись буквально на миг, подменил её на другую плёнку, ещё совершенно неиспользованную, и протянул её сожителю.

Пока тот дрожащими руками выдёргивал плёнку из кассеты, Семён отметил такую особенность: торчание в брюках у сожителя, плохо примятое трусами, и в спешке не успевшее воспользоваться услугами маминого пояска, и не думало опадать. Семён обошёлся без комментариев, но в течение последующих дней незаметно наблюдал за поведением соседа, то есть настолько заузил свой взгляд на конкретное место другого мужчины, что вскоре окончательно убедился в явлении хронической эрекции. Оно его особенно поразило не как неслыханный жизненный факт, а как медицинский феномен.

А дело всё в том, что этот Семён всю жизнь, начиная с детского садика, почему-то активно интересовался человеческим организмом. Он несколько раз поступал в медицинский, но проваливал вступительные экзамены. Потом ради высшего образования пошёл в политехнический институт, куда не попал бы лишь круглый дурак. Тем не менее, он продолжал интересоваться организмом и постоянно, как детективы, которые можно читать, где попало, таскал с собой книги по болезням, копался в медицинских энциклопедиях, подписывался на журналы для врачей.

— Всё очень просто, — сказал он Марку после того, как всю неделю пропускал занятия в институте, не вылезал из библиотек, буквально по двадцать часов в сутки искал в медицинской литературе сведения о хронической эрекции. Он много узнал об импотенции, а о хронической эрекции не нашёл ни единого упоминания. Поскольку он столкнулся с неизученным явлением, он сделал свои собственные выводы, придумал собственный метод лечения, и вот, выложил его Марку.

— Всё очень просто. Мужской орган меняет известную всем форму благодаря притоку крови. Поэтому если тебе надоело жить без приливов и отливов, а с одним утомительным приливом, подумай о вмешательстве хирурга. Операция, впрочем, элементарная: хирург найдёт главную вену, по которой кровь поступает в орган, поставит на вену зажим или скобку из нержавеющего материала, выше скобки вену надрежет, спустит из органа лишнюю кровь, надрез зашьёт, а скобку оставит….