Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Маш… ну, что ты, как маленькая, в самом деле? Сейчас ведь не первобытный строй, все можно решить.

– Решить?! – я резко развернулась и посмотрела на него. – И как ты представляешь себе это? Мы пойдем к твоему дяде и попросим помочь? Ты ведь прекрасно знаешь, что на направлении на аборт должна стоять подпись заместителя главного врача, ведь я же работаю в этой же больнице!

– Ну, можно ведь и в консультацию…

– Ага, можно! – кивнула я. – Можно – только так, как там сделают, вообще нельзя! Потом всю жизнь лечиться придется, чтобы хоть кого-то родить! Вон у матери моей подруга, пятьдесят лет скоро, а все надеется, что получится! Сделала аборт в консультации!

– Да не кричи ты! – остановил меня Даниил, садясь на постели. – А тетка твоя?

– Еще не хватало! Она меня сразу же маме сдаст, не знаешь, что ли?

– Машка, но тогда только один выход – жениться и рожать.

– Что-то не вижу я в тебе острого желания на мне жениться, – хмуро буркнула я, роясь в сумке в поисках помады. – И, если честно, то и в себе я такого желания тоже не замечаю.

– Тогда какого черта мы тут с тобой обсуждаем? – разозлился он. – Ты не хочешь, я не хочу – так что мы тогда делаем вместе?

– Уже ничего!

Я вылетела из квартиры, хлопнув дверью, и помчалась на остановку. Вечером мне нужно было на смену, я работала санитаркой в приемном покое, и за опоздания старшая сестра нещадно наказывала.

– Машулина, что-то ты синяя какая-то, – заметил мимоходом молодой терапевт Анатолий Станиславович, столкнувшись со мной в коридоре приемника.

Я оперлась на швабру и улыбнулась:

– Я не синяя, это во мне голубая кровь течет.

Доктор рассмеялся, подмигнул и пошел дальше, а я, подавив приступ тошноты, продолжила мытье длиннющего коридора. С утра на занятия, а я сегодня даже поспать не успею – «скорые» одна за другой, больных полно, пока все дела сделаешь, а еще и утром весь коридор перемывать…

Данька больше не появился, что, в принципе, и неудивительно после того, что я ему сказала. Так что решать свои проблемы мне пришлось самой.

Как не было стыдно и неприятно, но обращаться пришлось к своей заведующей отделением. Та долго читала мне нотации, которые я старательно пропустила мимо ушей, но, в конце концов, написала на имя заместителя главврача просьбу о направлении на аборт. Остальное – дело техники, как говорится.

Я не пошла в институт, с утра направившись в гинекологию. Все прелести «взрослой» жизни мне пришлось испытать, не смотря на то, что я была сотрудницей этой же больницы. Наркоз был внутривенный, его, разумеется, хватило только на первые десять минут, и все остальное время я ощущала себя подопытным животным. Никогда я даже представить себе не могла, что бывает такая боль.

– Господи, да не ори ты так! – усталым голосом бросила врачиха, не прерывая своих манипуляций. – Как в койку лечь, вы быстро соображаете, а о последствиях не думаете.

К счастью, я потеряла сознание и уже ничего больше не слышала.

Очнувшись в палате, я почувствовала себя еще хуже, и дело было даже не в физической боли, а совсем в другом… И нужно было встать и идти домой, чтобы мать ни о чем не догадалась.

Но тот, кто обманул мою маменьку, еще не родился. Едва взглянув на меня, лежащую в своей комнате на кровати, она отвесила мне оплеуху, села рядом и заплакала:

– Дура! Машка, ну, что ж ты за дура выросла? Ты ж себе жизнь поломала, неужели не понимаешь? Зачем ты это сделала, объясни?

– А что еще я могла сделать, не скажешь? – спросила я, держась за горящую щеку. – Рожать? Сесть тебе на шею?

Мама покачала головой и сказала одну фразу, только одну, замолчав потом на неделю:

– Чтобы больше я его никогда рядом с тобой не видела.

После этого в квартире воцарилось молчание. Меня игнорировали, не замечали, давая понять, насколько плохо я поступила. Но мне от этого стало даже легче – разговаривать я была не в состоянии. А через три дня на дежурстве открылось кровотечение, и меня моментально увезли в гинекологию, где я провела почти три недели.

И однажды ко мне прямо в палату заявился Данька в белом халате – был на практике, решил навестить… Я отвернулась, закусив губу, но он обошел кровать и сел рядом со мной, взяв за руку:

– Машуля… как ты?

– Как видишь.

– Но ведь все будет хорошо, да? – и я так и не поняла, что он имеет в виду – мое здоровье или наши отношения.

С большим трудом заставив себя взглянуть ему в глаза, я проговорила:

– Уходи отсюда, Даниил, и больше никогда не приближайся ко мне. Все кончилось.

– Ну, просто как в плохом кино! – криво усмехнулся он. – Ты святая, а я сволочь и скотина!

– Я этого не говорила.

– Ты об этом подумала. Хорошо, как знаешь. Но ты запомни – мы рано или поздно все равно встретимся с тобой, Машуля. И ты еще вспомнишь, как прогнала меня.

– Возможно.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как он выходит из палаты, плотно прикрывая за собой дверь.

Больше мы не виделись, точнее – не общались, даже не кивали друг другу при встрече в институте. Потом я вышла замуж, бросила учебу и погрузилась в семейную жизнь. Данька женился через год после меня, и вплоть до того самого Нового года мы были абсолютно чужими людьми, словно ничего не происходило между нами раньше.

Я не знаю, почему я снова сошлась с ним. Возможно, в этом отчасти виноват Артем, а возможно, я все-таки жалела о том, что прогнала Даниила тогда, выставила и из больничной палаты, и из своей жизни.

…О, черт, уже пятый час! Уже нет смысла ложиться, через пару часов все равно вставать. Ну и устроила вечер воспоминаний! Весь день буду теперь носом клевать, хорошо еще, что пятница, и клиентов не будет – клиника не принимает. Значит, смогу разобрать бумаги и домой уйти пораньше, отпросившись у Катьки.

Я вздохнула и пошла в зал, включила тихонько телевизор и замерла в кресле, глядя на экран. Проснувшаяся необычно рано Юлька притопала ко мне, забралась на колени, прижавшись, как маленькая. Я обняла ее, прикрыв лежавшим на подлокотнике пледом, и дочь засопела носом, погружаясь в сладкую утреннюю дрему. Я осторожно поправила упавшие на лицо белокурые волосы, прижалась щекой к макушке, пахнущей детским шампунем, и тоже закрыла глаза.

– … мамуля, что мы натворили! – донесся до меня голос дочери, и я с трудом разлепила тяжелые веки.

– Что случилось?

– Да проспали же, мама! А у меня контрольная первым уроком! – Юлька носилась по квартире, пытаясь одеться, и я, взглянув на часы, тоже подскочила:

– Елки-палки, уже половина девятого! Юлька, скорее!

– Куда скорее-то, – бурчала дочь, орудуя расческой и пытаясь собрать непослушные волосы в хвост. – Все равно опоздали… Может, папе позвонить?

– Попробуй, но вряд ли…

Однако я ошиблась, и Артем заехал за Юлькой буквально через десять минут, благо, офис располагался совсем рядом с нашим домом. Дочь помахала мне рукой, села в машину и укатила, а мне пришлось звонить на работу и просить Алинку прикрыть мое опоздание.