Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Я уж ее и так, и этак уговаривала – бесполезно, ревет…

Ну, оно и понятно – столько лет жизни и каторжного труда псу под хвост! Да-а, подарочек! Бедная девчонка…

– Давай мне Маруську, накапай Юльке валерьянки капель пятнадцать и посиди с ней, поговори о чем-нибудь, – распорядился я, забирая у Машки плачущую малышку. – Вот так, моя родная, пойдем с тобой к Максимке, он там в зале один сидит…

Маша.

Видеть, как рыдает твой ребенок, невыносимо. У меня разрывалось сердце от ее всхлипываний, если бы могла я что-то сделать – сделала бы непременно, но от меня, к сожалению, ничего не зависело. Надо же было именно в Новый год! Какие люди… И ведь уже ни копейки денег не вкладывали, не платили ни за что – и все равно! Я, конечно, понимала, что рано или поздно этим все и закончится, но все надеялась, что этот момент наступит как можно позже…

Сдав Маруську Даниилу, я пошла в детскую, где по-прежнему безутешно рыдала моя дочь. Сев рядом на кровать, я погладила ее по вздрагивающим от плача плечикам:

– Юляша, детка… ну, не умер ведь никто, правда? Найдем другого…

– Ты сама-то веришь? – она села на кровати, подогнув под себя ноги, и уставилась мне в лицо красными от слез глазами. – Веришь в то, что говоришь? Чтобы возраста такого, чтобы класс, как у меня? Да мы вообще одни были с «С» в городе!

– Юля, ну, можно ведь ниже классом…

– Да?! И что он будет делать со мной – по открытому? Где очки набирать?

– Так, все! – я поняла, что нельзя позволять ей распуститься еще сильнее, иначе я вообще ее не успокою. – Закрыли эту тему на сегодня! Иди, умойся, там Максим приехал. А после каникул будем думать, сейчас все равно ничего не решить. Вставай, вставай… У нас еще не готово с тобой ничего, и елка стоит голая…

Кое-как мне удалось увести ее в ванную, умыть холодной водой зареванное лицо. Обняв Юльку за плечи, я повела ее в зал, откуда слышался радостный голос Максима. Едва мы с дочерью появились на пороге, как мальчик, оторвавшись от отца и Маруськи, повернулся к нам:

– Здрасьте, теть Маш! Юль, привет… С Новым годом!

– Спасибо, Максим, тебя тоже, – я подтолкнула Юльку к дивану и предложила: – Дети, может, вы уже начнете елку наряжать? А я уложу Марусю и пойду на кухню.

– Я с тобой, – отозвался Даниил. – Только помогу макушку на елку поставить и сразу приду. Ты иди, укладывай Марусю… – он передал мне девочку и присел над стоявшей посреди комнаты коробкой с елочными украшениями. – Юль, с каких начнем?

– С маленьких, – буркнула еще не совсем успокоившаяся Юлька. – Маленькие наверх, большие вниз. Макс, помогай…

Мальчик тоже с интересом включился в процесс украшения елки, а я ушла в спальню, уложила Маруську в кроватку, задернула шторы на окне. Через несколько минут ко мне заглянул Даниил, и я прижала к губам палец – Маруська только заснула. Плотно закрыв дверь, я пошла на кухню, взялась за чистку кальмаров. Даниил возился с мясом, собираясь делать какие-то фирменные отбивные.

– Машуля, что ж теперь делать с Юлькой?

– Не знаю… После праздников буду думать, сейчас-то что уже… Проблема в том, что у нее высокий класс для ее возраста в нашем регионе. Найти мальчика такого же уровня просто невозможно, а с понижением…Это шаг назад, ему нужно будет слишком много работать, чтобы уравнять класс, – я уже закончила чистить кальмаров и теперь резала грибы для начинки.

Даниил, расставив в стороны руки, подошел ко мне сзади и поцеловал в шею:

– Машуля, не переживай, разберемся. Не расстраивайся, ладно? Главное, что все здоровы, все вместе… остальное тоже как-нибудь утрясется.

– Да, – эхом откликнулась я. – Утрясется…

Из зала прибежали дети, закончившие украшать елку, и Юлька, уже забывшая о своем горе, нетерпеливо запрыгала на одной ноге:

– Мама, вы долго тут еще?

– А что?

– Мы с Максом будем печь торт, он мне будет помогать!

Даниил в ответ рассмеялся:

– Только смотри, чтобы он тебе в тесто пуговиц не насыпал!

– Ну, папа! – возмутился слегка покрасневший мальчик. – Это было давно!

Это была их семейная притча – как однажды трехлетний Максим крутился на кухне и, когда его мать отвернулась, высыпал в кастрюлю с рассольником горсть пуговиц. За обедом все то и дело вынимали из тарелок разноцветные пластмассовые кружочки, а Оксана не могла понять, как они там оказались.

– Ну, зачем вы так, дядя Даниил? – укоризненно произнесла Юлька, повязывая фартук и доставая из шкафа миксер. – Ему ведь уже не три года, что он, не понимает? Макс, доставай яйца, сметану и сгущенку! – скомандовала она, водрузив миксер на стол.

Максим закрутился по кухне, а мы с Даниилом засмеялись, глядя на это. Закончив со своими делами, мы ушли в спальню, предоставив кухонное пространство детям в полное распоряжение, и прилегли, уложив между собой проснувшуюся Марусю. Даниил гладил ее по животику, Маруська таращила глазищи и улыбалась, а я наблюдала за ними обоими с каким-то странным чувством. По идее, я должна была чувствовать себя виноватой за то, что разбила семью Городницкого, а я счастлива, как никогда раньше. И дочь у нас родилась, и сын Даниила тоже почти постоянно находится в нашем доме. А Данька очень сильно переменился, я даже не подозревала, что он может быть настолько заботливым отцом и мужем. Даже с Юлькой он ухитрился найти общий язык, и она перестала смотреть на него колючими глазами, перестала фыркать и выражать недовольство, когда Даниил приезжал за ней в школу или забирал после тренировки. А уж о маленькой Марусе и речи не было – Данька вставал ночью, если она плакала, гулял с ней в свои выходные, прихватывая с собой и Юльку с Максимом.

– Мечтал о большой семье, теперь имею, – смеялся он, возвращаясь с прогулки и усаживая детей за стол. – Смотри, Машуля, как здорово – трое детей…

Мне тоже это нравилось, и сын Даниила был в нашем доме родным, но вот его мать… Я понимала, что у нее есть все основания ненавидеть меня, но почему это должно было выражаться в ее телефонных звонках и в разговорах с моей дочерью, о которых я никогда не говорила Даниилу? Оксана звонила регулярно, и если трубку брала Юлька, она не стеснялась спросить:

– Ну, и где твоя полудохлая мамаша?

После первого такого разговора Юлька рыдала в комнате и не хотела признаваться, кто звонил, мне с трудом удалось вытянуть из нее имя. Это открытие неприятно поразило меня, я не могла понять, почему Оксана не разговаривает со мной, а выливает всю эту грязь на голову моей девятилетней дочери. Жаловаться Даниилу я не посчитала нужным, решила разобраться во всем сама после праздников.

– Мамуля, вы спите, что ли? – Юлька постучала в дверь, и я открыла глаза:

– Тихо, заяц, Маруся спит… я сейчас выйду.

Даниил тоже дремал, я укрыла его покрывалом, поправила пустышку у Маруськи и вышла в коридор. Из кухни пахло ванилью и еще чем-то кондитерским, Юлька и Максим сидели за столом и в четыре руки выкладывали на покрытом белым кремом торте часы из вишен. Рядом стояла открытая банка компота, из которой они и выуживали ягоды.