Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Живыми люди бояться говорить о смерти, стоя у гробов, вспоминают оставшиеся пока жить, что угодно, но только из прошлого, будто о будущем нельзя, в виду каких-то предрассудков. Но что из «прошлого» может быть ценным в смертном будущем, если и оно обречено на краткую временность? Что может волновать душу только усопшего, кроме своей надвигающейся будущей участи? Родственники, те, кого она любила или ненавидела — воспоминания о них еще впереди, неправды, несправедливости, злое и доброе по отношению к ним, здесь видятся по-иному, а в вечности оголяются и позорно выпячиваются, выставляясь на всеобщее обозрение. Молитвы за еще живых — вот, что остается душе упокоившегося, будущее которой совсем не завит от нее самом, но вполне может облегчиться молитовками, пока оставшихся на земле. Молитесь! Ибо нет другого желания у нас и начинайте верить уже не столько в духов и в мир духовный, сколько в то, что немного осталось времени, через которое и вы окажитесь здесь: «В каждое время можно спастись и в каждое погибнуть!».

Ангел:

— Представить, что я и есть «смерть», хотя кончина земная для неверных, через меня придти может, как и от любого Ангела, выступающего возмездием справедливости Божией за нелюбовь к друг другу. Но разве меня, иногда несущего кончину земной жизни нужно боятся? Почему люди опасаются, чуть ли ни всего, чего можно ожидать от любой неизвестности, почему не стыдятся безбоязненности очевидного?! Что может ожидать потерявших веру и не умеющих уповать на волю Божию? Многие из землян говорят, что не верят в то, чего не видят, хотя доверяют и руководствуются многим из того, чего не знают, но пользуются. Если обещанное находится за закрытой дверью для таких пустота, что уже говорить о таком колоссальном для них действии, как переход из одного мира в другой, неизвестный, невидимый, не подвластный! Бояться неведомого, значит, не желать его, не стремиться к нему, не пытаться узнать о нем, хоть что-то, а ведь не знающий не бывает предупрежден, а боящийся и в предупреждение не поверит!

Насколько же велик этот страх, совмещенный с жаждой успеха и богатства, что позволяет поверить в свое всемогущество и забыть о своей конечности? Настолько, что часто человек способен отдать свою бессмертную душу дьяволу, поменяв ее на недолгосрочную успешность — успех и власть на земле принадлежат врагу роду человеческого, а потому заключивший такой контракт, в одно мгновение сопровождает свою душу к мучениям в аду, чувствуя их моментально, ибо теперь нет ему покоя, нет насыщения страсти, почти закрыто дорога к покаянию, о чем и вопит душа издалека другого мира! Как же это возможно? Как же нужно возлюбить осязаемую временность, возненавидев ощутимую вечность! Хотя, что стоит бездушному, не слышащему и голоса своей совести, отдать то, чем ему кажется, он не владеет? Если ты, человек способен одеть на себя костюм дьявола, при этом, даже не задумываясь, что приходится отдавать взамен, а нарядившись празднуешь ночь темных сил… — кого ты этим призываешь, как думаешь ты? А ведь кого ты призовешь, тот тебе и явится! Что ты получил или приобрел полезного для себя натянув «кожу» противника Бога, кроме его облика еще более ставшего явным, вокруг твоей души? Почему ты бессильно улыбаясь, стараясь оправдываешься, перед своей же совестью, просто весельем, но при этом до неприязни боишься примерить язвы прокаженного или маску онкологического больного, почему здесь тебя скручивают предрассудки? А Бога ты не боишься?! Пошлость, развращенность, тщеславие, даже не замечаемые тобой, заставляют обтягивать тебя свои прелести, почти обнажаться перед толпой, соблазнять и соблазняться, дурманить свою голову алкоголем и прочем, отрывающим от реального, но задумываешься ли ты, куда ввергает тебя этот карнавальный путь. Если ты не веришь в Бога, то почему примеряешь костюм дьявола? Если хочешь жить, почему на тебе костюм смерти? Если ты целомудрен, то почему посреди толпы чужих людей ты только в нижнем белье? Или все человеческое стало уже чуждым? Где здесь место Богу — если ты не веришь в Него, то почему заполоняешь его место падшими ангелами? Или ты думаешь, что твой Ангел будет участвовать в вакханалии вместе с тобой — попробуй его найти или почувствовать в толпе подобных тебе, попробуй встать на колени среди них и громко прочитать «Отче Наш», и читай до тех пор, пока на тебя не обратят внимание и, не сомневайся, обязательно изгонят? Почему? Потому, что твой Ангел своими молитвами сделал все, что ты покинул это место — возрадуйся и доделай, начатое им до конца!

Душа:

— Как же трудно достигнуть своего спокойствия, пребывая во плоти и как легко потерять его! Что только не ищет человек, не зная, чего именно хочу я. Измученный разум не в силах совладать с постоянно обрушающимися, словно водопад, обстоятельствами, ничего не оставляющими прежним. Все меняет время — оно все меняет там, где существует, не оставляя ничего таким, каким оно нравится твари Божией, ибо все конечно всегда стареет. Но в вечности нет времени, исчислить его или сравнить не с чем и незачем. Если кто-то скажете, что душа блуждает три дня по упокоении тела по земле — это верно только для земли, но сопоставить эти трое суток в вечности не с чем, они могут пролететь мигом, а могут тянуться не меняясь сколько угодно. Так и с координатами в бесконечности пространства: предстоять пред Богом — не значит находиться невдалеке от престола Его, Господь во всем, и для произведения суда, не нуждается в чьем-то приближении. Каждая душа при жизни человека, предстоит пред Господом, но не каждая хочет это признать. Святые живут именно так — в осознании своего существования пред своим Создателем, когда ничто не скрыто от Него.

Человек строит планы на будущее, пытается его обеспечить, надеется отдохнуть сейчас и не напрягаться заслуженно потом, но и последний вдох ему приходится делать с трудом и с усилием, а это значит, что отдых — лишь упущенные время и возможности. Вспомни себя человек в совсем юном возрасте, разве давал ты себе хоть минуту отдыха? Разве отдыхают бодрствующие малыши? Нет! Они исследуют мир непрестанно, потому что еще умеют ценить время, боятся Бога, до семи лет чувствуют присутствие Ангела и не умеют отчаянно грешить, к их примерам отсылает нас Господь, говоря: «…ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствие Божие, как дитя, тот не войдет в него»! * (Святое Евангелие от Марка Гл.10, Ст.13–15) Я помню все это, и как же мне было легко, в веселии и радости вместе с плотью, когда она была младенцем, и нашим Ангелом — благо родители нас крестили сразу после рождения. И как быстро росли вокруг меня слои неправд и неверности с каждым годом, к возмужалости я казалась сама себе стариком, и лишь во время болезни чувствовала облегчение. Совсем быстро разум молодого человека совершенно перестал ощущать меня, а чуть позже перестал обращать внимание и на голос собственной совести, до этого забылся и Ангел-Хранитель — нас затмили наслаждения, поиск какой-то сути, сермяжной правды, смысла жизни, себя самого — зачем все это искать вокруг, когда все это и не было никогда потеряно?! Нужно не только уметь беречь имеемое, но и помнить, что ты имеешь!