Николай Лобко - Варенька

Среди коллег Александр Константинович пользовался заметным уважением и считался весьма удачливым архитектором. По его проектам несколько жилых домов было построено в Ростове, в Минске и один даже в Москве.

Много упорства, труда и любви вложил Заречный в создание проекта детского санатория на берегу Черного моря. В этой очень интересной и ответственной работе большую помощь ему оказал Леонид Петрович Логовской.

Эти два человека будто дополняли друг друга. В тихом, скромном, всегда хворающем Логовском не хватало как раз того, что с избытком имелось у Заречного, — крепкого здоровья, всесокрушающей напористости и неиссякаемой энергии. Зато Леонид Петрович превосходил своего приятеля глубиной знания, богатством опыта, хладнокровием и выдержкой.

Дружба их, начавшаяся с совместных работ над проектами, насчитывала не один год, и оба ею дорожили.

В начале лета Леонид Петрович получил от дочки большое, взволнованное письмо, почти полностью посвященное Вареньке:

«Ты понимаешь, папа, за дальнейшую судьбу Вареньки Заречной можно не тревожиться. Она с надежными друзьями и на верном пути. К работе относится внимательно, скоро станет квалифицированной ткачихой. У Вареньки свой семилетний план, за эти годы она должна завершить свое среднее образование, окончить вечернее отделение текстильного института и получить диплом инженера.

В том, что это будет так, нет никаких сомнений.

Речь не об этом.

Все эти дни я часто думаю о родителях Вареньки.

Мы поднимаемся на порог нашего коммунистического завтра. Люди усердно трудятся, становятся лучше, чище, красивее. И вдруг в нашей хорошей советской семье появляется такая уродливая пара, как чета Заречных! Пользуясь беспомощностью своей малолетней дочки, они, по существу, бессовестно обворовали ее детство, лишив ребенка родительской любви. И я спрашиваю: как мы должны относится к ним? Делать вид, что мы ничего не знаем, что, в общем-то, все в порядке? Дело, мол, личное!

А личное ли?

Ведь растет новый член нашего общества. Став взрослым, он может помогать всем нам идти к заветной цели, а может и мешать!

И я думаю: неужели ты, мой любимый отец, при встрече протянешь руку Заречному? Неужели твоя честная рука при этом не дрогнет и тебе не захочется с гневом сжать ее в кулак?»

Леонид Петрович получил письмо в тот самый день, когда Заречный пришел к нему, чтобы пригласить к себе на именины. К тому же Александр Константинович хотел заодно отметить и успешное окончание работы над проектом детского санатория.

Логовской встретил гостя довольно холодно.

Но Александр Константинович не обратил на это серьезного внимания, мысленно объяснив мрачноватый вид хозяина его болезненным состоянием. Заречный широко шагал по комнате и рассказывал, как утверждался комиссией проект.

— Я не уступил им ни одной пилястры, ни одного карниза, — рокотал он своим зычным баритоном. — Я дрался за каждый метр, за каждую ступеньку. И ты не думай, — он остановился перед сидящим в глубоком кресле Логовским, — ты не думай, что это был результат моего упрямства или уязвленного авторского самолюбия. Нет! — Заречный слегка подался вперед, прижал левую ладонь к груди и понизил голос. — Проект, который, как ты знаешь, я столько лет вынашивал, стал будто частью меня самого. Я вложил в него свою душу, иной раз мне кажется, что в нем моя плоть. И, начни они вносить в проект изменения, я, вероятно, испытал бы такую же физическую боль, как если бы у меня отнимали руку или ногу… К счастью, этого не случилось. Мои оппоненты отступили, и проект был принят без единой поправки.

Красивое, открытое, с крупными чертами лицо Александра Константиновича точно осветилось изнутри, глаза слегка прищурились, и от уголков их пролегли неглубокие бороздки.

— Ну, так что ты мне скажешь? — Заречный приблизился к своему собеседнику.

— Я рад за тебя, и ты это отлично знаешь, — вяло улыбнулся тот.

— Знаю, друг. Спасибо. — Заречный схватил стул и, поставив его рядом с креслом больного, сел. — Я потому и поспешил к тебе. Захотелось поделиться. Ведь ты знаешь, не часто удается пройти без поправочек.

— Да, всегда что-нибудь найдется, — согласился Леонид Петрович.

— А тут без единой! — засмеялся Заречный, взглянул на своего старшего товарища и озабоченно спросил: — Ну а ты как?

Леонид Петрович пожал плечами, затем поднял руку к своему болезненно желтоватому лицу.

— Так ведь, наверное, по фасаду видно.

— А что? — попытался слукавить Александр Константинович. — Фасад вроде бы ничего.

— Ну зачем ты это? — укоризненно качнул головой Леонид Петрович.

— Ну, если откровенно, — Александр Константинович опустил свою широкую ладонь на колено собеседника, — небольшой ремонтик требуется. Но я с тем сюда и пришел. Да-да не удивляйся! — Он заговорщицки прищурил правый глаз и счастливо улыбнулся: — Скромный семейный сабантуй. Прошу, так сказать, осчастливить своим присутствием.

Логовской опустил голову и не ответил.

«Кажется, сдает старина», — вглядываясь в лицо друга, подумал Заречный, но разговор продолжал:

— И еще у меня к тебе просьба… В партию решил вступить. Надеюсь, не откажешь в рекомендации?

Некоторое время Леонид Петрович сидел неподвижно, словно решал какую-то сложную задачу, потом достал из кармана таблетки, сунул одну из них в рот, потянулся за стаканом с водой, но не взял его. Проглотив лекарство, он покосился на Заречного и тихо, но очень твердо произнес:

— Не пойду я к тебе, Александр Константинович. И в партию рекомендовать не буду.

— Почему? — все еще продолжая улыбаться, спросил Заречный.

Логовской опять помедлил с ответом и наконец, не поднимая головы, сказал:

— Я получил письмо от Маши.

Заречный утвердительно кивнул головой. Он знал, что дочь Логовского три года назад окончила среднюю школу и, мечтая в будущем стать инженером-текстильщиком, куда-то уехала работать и учиться. Леонид Петрович скучал по дочке, с нетерпением ждал того месяца, когда она обещала приехать в отпуск, и страшно нервничал, если Маша задерживалась. Однако он никогда не мешал ей в осуществлении задуманных планов.

«К сожалению, — говорил он, — стремления детей не всегда совпадают с нашими желаниями. Но если стремления хорошие — в добрый путь!..»

Александр Константинович удивленно посмотрел на своего приятеля.

— Прости, но я не понимаю, что может быть общего между моими просьбами и письмом Маши.

— Она встретила твою дочку, — сообщил Леонид Петрович.

— Вареньку? — заинтересовался Александр Константинович. — Любопытно. Наверное, выросла. Ты ведь ее раньше знал, она рассказывала.

— Красивая девушка.