Дмитрий Гаричев - Река Лажа

Головою он наперво сообразил, что провал уравнял его в росте с елчонками, и застеснялся; руки выбросил перед собой и пощипывал пальцами мох, выбирая упор поудачнее; ноги же глупо болтались внизу, будто он не решался, не выжав подтягиванья, соскочить с турника. Не найдя впереди себя твердого места, он попробовал вывернуться к ослепительным елкам спиной и вскричал от натуги: болото сдавило его как игрушку и свободы движенья разительно недоставало. Навалилась чудовищная духота, надавила рукой на затылок; под собой же он чувствовал яму, наполненную волосами, — всплыл в мозгу парикмахерский пол в черных клочьях гонимых и ушедшие все — и беспутный Егорка, и девочка с вырванным глазом, и отец, и прихлопнутый Вадик, и друг пономарь, и собаки, убитые в пользу чужого желудка; и Олеги, чьи головы стукались в черном багажнике, примерещились Птицыну тонущими бесконечно в бесконечном мешке, полном давних и затхлых волос.

Он кричал теперь громче и чище, и крупная дрожь сотрясала его ускользавшее тело; свеченье же хвойное длилось без перегоранья, но лишь распаляясь, и следить за ним было все более невыносимо. Пережатой груди стало гибельно тесно, и воздух бежал от него; Аметист попытался себя изогнуть — затрещал позвоночником, руки раскинув, — и уткнулся затылком в болотную мякоть, и так задержался, одной головою держась, и руками в обратную стал загребать, но, по шею проигранный, в этом был невразумителен; от нелепой борьбы плечи стиснуло судорогой и из глаз его брызнуло, а в голове загремела посуда; наконец подступившая жижа взяла его за подбородок и втащила к себе под волнуемое одеяло. На озерах явился скучающий плеск ветряной и шарахнулась глухо осока. Оба деревца, выждав, пока успокоится воздух, стали медленно гаснуть.

Мерхаба — привет ( турецк .).