Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Самая красивая кража произошла в штабе Приволжского военного округа. В День защитников Отечества, 23 февраля 1996 года, командующий войсками округа генерал-полковник Анатолий Сергеев пригласил в штаб ветеранов войны. Были званы туда губернатор Самарской области Константин Титов и вице-губернатор Владимир Мокрый.

Высокие гости прибыли в штаб военного округа, совершенно не ведая о том, что праздничный визит обойдется им слишком дорого: после торжества выяснилось, что из приемной командующего исчезла соболья шапка губернатора, подаренная ему «от имени Президента России». Лишился такой же шапки и вице-губернатор.

Командующий войсками округа готов был сквозь землю провалиться. Предложенные им пострадавшим каракулевые шапки были, конечно, заменой далеко не адекватной.

В 1992 году во время командировки на Балтфлот я сам стал свидетелем таинственного исчезновения собольей шапки фотокорреспондента «Правды» Майи Скурихиной, оставленной ею в приемной начальника штаба БФ.

Начштаба отмазался от позора с чисто флотской честью: он вызвал находившихся в штабе офицеров и мичманов, положил на стол свою флотскую фуражку и первым бросил в нее две тысячи рублей.

Уже через час денег хватило на две собольих шапки.

А к утру скорняки одного из местных зверосовхозов положили на стол начальника штаба флота новенькую соболью шапку, которая была гораздо лучше пропавшей. Тронутая таким поступком моряков Майя очень дорожила новым головным убором и до Москвы добиралась в черной матросской ушанке.

Но не было в штабах таких денег, чтобы подобным образом командиры могли расплачиваться за все, что воровали их подчиненные. Не было в мире таких денег, чтобы можно было компенсировать дефицит морали в войсках и на флотах.

В начале 1996 года преступность в Вооруженных силах России достигла таких угрожающих размеров, что уже не выдержал министр внутренних дел Анатолий Куликов. На закрытом заседании правительства он заявил: «Армия разлагается, как в феврале 1917 года…»

В войсковых и флотских частях уже, казалось, не было дня, когда правоохранительные органы не выявляли бы новые финансовые и имущественные преступления, совершаемые всеми подряд категориями военнослужащих. Только за первое полугодие 1995 года Главной военной прокуратурой было зарегистрировано 11444 преступления. Около половины этих преступлений составляли уклонения от военной службы (5300). Более 4000 тысяч преступлений составляли так называемые имущественно-финансовые. Уже к концу 1995 года их число возросло почти на 25 %. По-прежнему процветала «дедовщина»: судимость за нее в Сухопутных войсках возросла на 17–19 %, в военно-строительных частях центрального подчинения и войсках ПВО — почти на 30 %, а в ВВС — на 45 %.

На расширенном заседании коллегии ГВП отмечалось, что в 1995 году, по сравнению с прошедшим годом, количество преступлений по всем министерствам, имеющим воинские формирования, возросло более чем на 30 %. Причем рост тяжких преступлений превысил 80 %.

Увеличилось число корыстных преступлений, хищений оружия и боеприпасов, а также преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств. Следственным аппаратом ГВП в 1995 году было раскрыто свыше 450 преступлений. Разыскано более 180 единиц похищенного оружия, 51 единица боевой техники.

В 1995 году, по свидетельству заместителя министра юстиции РФ, начальника управления военных судов генерал-полковника юстиции Анатолия Муранова, коэффициент судимости (число осужденных на 100 тыс. человек) в Вооруженных силах РФ возрос с 500 до 560 единиц. Половина виновных предстала перед судом за общеуголовные преступления.

…Руководство Минобороны и Генштаба главную причину роста криминала в армии видело в падении воинской дисциплины. Одна за другой уходили с Арбата в войска грозные директивы, которые никакого влияния на решение проблемы не оказывали.

Многие командиры по-прежнему занимались укрывательством происшествий и преступлений, нередко «переквалифицируя» их в несчастные случаи. Тяжелые ЧП прозвали «палками» — один конец бил по правонарушителям, а другой — по командирам. В прямую зависимость от числа «палок» ставился дальнейший служебный рост командира. Такой подход лишал многих из них возможности продвигаться по службе, получать очередные воинские звания, поступить в военные академии.

Единственным спасением было очковтирательство.

«Палочная система» сломала не одну офицерскую судьбу. В 1992 году в Ленинградском военном округе в должности командира мотострелкового батальона служил капитан Владимир Вьюнов. Когда ему второй раз отказали в праве поступать в Академию имени Фрунзе «из-за низкого состояния дисциплины в подчиненном подразделении», капитан прислал жалобу министру обороны.

Капитан находился в отпуске, когда двое его подчиненных учинили поножовщину. Оба попали в госпиталь, а на офицера повесили ЧП. Еще одно принес обкурившийся солдат, который угнал грузовую автомашину и сбил женщину. Прямой вины комбата во всем этом не было, но старшие командиры дружно твердили ему: «Командир отвечает за все». На следующий год Вьюнов с академией вновь пролетел по аналогичной причине. Еще через некоторое время он из армии ушел.

А качество призывного контингента продолжало ухудшаться: в казармах и на кораблях росло число молодых людей, прошедших «закалку» в криминальном мире. Для некоторых повестка в армию становилась индульгенцией от тюрьмы. В войсках и на флотах ползла вверх кривая наркомании. «Дурь» требовала денег. Деньги все чаще добывались за счет воровства и продажи оружия и имущества. В 1994 году в одном из конфиденциальных документов МО РФ отмечалось, что «за последние три года в 7 раз выросло число призывников, страдающих алкоголизмом и наркоманией, в 2,5 раза увеличилось количество состоявших на учете в милиции…»

На Арбате генералы вели горячие дискуссии о том, кто же должен отслеживать все эти процессы в войсках и вырабатывать профилактические меры. Проблему «спихнули» на помощников командиров по работе с личным составом. Но так как служебно-правовой статус бывших замполитов резко понизили после августовских событий 1991 года, серьезный спрос к ним предъявлять было трудно.

Чтобы хоть как-то выправить такое положение, воспитательному Комитету МО придали статус Главного управления, а помощники командиров стали называться заместителями. Но на ситуацию с дисциплиной это не повлияло. В ходе растянувшегося почти на два года эксперимента многие опытные кадры разбежались. Затем был сделан новый реформаторский шаг: в 1994 году министр обороны издал директиву, в соответствии с которой вопросами дисциплины в армии было приказано заниматься Управлению службы войск и воинской дисциплины Генштаба.